Обратный путь весьма нескорый,

      Ведь в глубь Европы мы зашли,

      То надо реки взять, то горы,

      Видать, бредут ещё вдали…

      И те вздыхают, веря в чудо…

      Но к образам бросают взгляд:

      Лежит там страшное ведь худо,

      Принесши душам жуткий ад,

      Убив безумно, – «похоронки»,

      Мол, бог вернёт их, оживит,

      Рыданья ж будут долги, звонки,

      Вдрызг истеричный с горя вид…

      Надежда гибнет ведь последней,

      Она поддерживает жизнь

      Среди отчаяния бредней,

      Мол, горе, сгинь и отвяжись!

      Вновь устремляют вдаль те взоры,

      Слезу снимая с глаз рукой…

      – А не впустую ль разговоры?

      А может, впрямь кто и живой?

      И провожают все солдата

      Предолгим взглядом: «Бог с тобой!»

      И горя снова всех растрата…

      Сидят печальною гурьбой…

      А Фёдор шаг стремит быстрее

      Скорей до дома бы дойти,

      Что нет на свете всех милее,

      К нему все дороги пути!

      И вот деревня! Наконец‐то!

      Но, боже, мрачный, дикий вид…

      Загробный, жуткий, а не детства,

      Здесь жизнь от горя нервно спит…

      Дома разбросаны от взрывов

      Птиц крестоносных ярых бомб…

      Живут, землянки наспех вырыв,

      Кой‐кто живой здесь… Свой апломб

      Внесли и танки супостата,

      Прямой наводкой разнеся,

      И сожжены за хатой хата

      Фашистом тоже, чуть не вся

      Их деревенька‐загляденье,

      Боялся немец партизан,

      Ему‐то ввек не преступленье

      Живьём сжигать гражданский стан,

      Ведь дал добро на это фюрер,

      Весь мир скромсать благословил,

      С того он стал в кровавой буре,

      Желая выжить с неких сил…

      Колхозник каждый был расстрелян,

      Повешен каждый коммунист,

      И комсомольцы гордо пели,

      Когда кромсал их змей‐фашист!

      Детей в костры бросали зверски,

      Ведь всем фашистам мы, что скот.

      За то кресты на грудь‐железки

      Их получал за взводом взвод.

      Взрывали технику, осталась

      Что не отправленною в тыл,

      И птиц, скотины стало малость —

      Таков в жратве фашистов пыл.

      Всех нас считали уж рабами,

      Они земель, стран господа!

      Должны пред ними бить мы лбами,

      Убьют, конечно, без суда.

      С того и зверства, и бесчинства,

      За что ответа ввек им нет,

      В разбой все впали, в мерзость, в свинство,

      И дым пожарищ скрыл весь свет…

      Куда библейскому там аду

      Перед земным, что создал враг!

      Мол, никогда не будет сладу

      С ним – кровожаден он ведь так.

      Казалось, жизнь уж канет в Лету,

      Существованью что обрыв…

      Как