История русской торговли и промышленности. Иосиф Михайлович Кулишер
Читать онлайн книгу.
торговцы среди племени. Торгуют они, как и русские князья, не из убеждения, что торговля необходима, а потому, что у них скопляется много излишних продуктов, полученных в качестве дани, оброков и т.д., как и по той причине, что приезжие торговцы обращаются к ним, становятся под их покровительство, подносят им дары. Они являются посредниками между своим племенем и иноземными торговыми караванами. О том, что торговля нужна была населению, мы никаких данных не находим.
И П. Н. Милюков считает возможным утверждать, что «на успехах внешней торговли основывался и кратковременный блеск киевского юга, который быстро обеднел и потерял политический вес, как только расстроилась эта торговля». Впрочем, он признает, что относительно важной роли иностранных купцов в киевской торговле у нас нет сведений – «Мы можем об этом только догадываться»[124].
Что касается данных о торговых сношениях Суздальской Руси, то нельзя, конечно, истолковывать военных столкновений между болгарами и суздальскими князьями недоразумениями, возникшими на почве торга, а основание Нижнего Новгорода в 1221 г. и Устюга в 1211 г. стремлением укрепиться в торговом отношении на средней Волге, как это делает М. В. Довнар-Запольский[125]. Эти предположения совершенно не обоснованны.
М. В. Довнар-Запольский особенно настаивает на широте внутреннего обмена и, хотя он признает «крайнюю незначительность исторических известий и случайность этих известий», все же утверждает, что общее впечатление создается в пользу значительных размеров внутреннего товарообмена, подкрепляя это указание тем, что «широкая внешняя торговля должна была вызывать товарообмен и внутри самой страны», хотя в ранние эпохи хозяйственного развития одно вовсе не связано с другим. А такие факты, как пользование мехами в качестве денег, как высокий процент и обращение должников в холопей, как монастыри и церкви в роли банков, свидетельствуют, напротив, о низком уровне торговли. Что же касается богатства, накопленного у знатных людей в виде драгоценных металлов, дорогих одеяний, коней и слуг, то из этого еще никакого вывода о размерах торговли нельзя делать; едва ли можно утверждать, что «такого рода блага могли накопляться лишь путем торга, промыслов».
Если князья утопали в богатстве и делали крупные дары другим князьям, жертвовали золото, серебро и сосуды церквам, то надо иметь в виду, что они не только владели землями, лесами, водами и т.д., но и получали крупные суммы от населения. Так, доход смоленского князя равен был не менее, чем 3 тыс. гривен серебра, на что можно было купить 12—13 тыс. волов; новгородцы в княжение Ярослава Владимировича давали киевскому князю ежегодную дань в количестве 2 тыс. гривен серебра, а князь Юрий Всеволодович в 1224 г. взял с маленького города Торжка контрибуцию в 7 тыс. гривен кун[126].
Мы указывали в другом месте на слабое развитие торговли на Западе в раннее Средневековье, до XI—XII ст., на что ссылается М. В. Довнар-Запольский. Но если мерять русскую торговлю этого времени на тот же аршин, – а не с точки зрения названного историка, – то условия
Там же. Т. I. С. 170, 183, 316 сл., 323—324, 331 сл.