История русской торговли и промышленности. Иосиф Михайлович Кулишер
Читать онлайн книгу.
target="_blank" rel="nofollow" href="#n_74" type="note">[74]. И в ст. 8 договора 911 г. говорится о таком случае крушения греческой ладьи, и если при этом случается кто-либо из русских, то он обязан спасать (или охранять) ладью с грузом и провожать ее в землю христианскую (греческую) до безопасного места. Однако неясно, где выброшен корабль и что следует понимать под «чужой» землей («аще вывертена ладья будет ветром великом на землю чюжю»). А. В. Лонгинов полагает, что чужая земля есть для греков земля русская, для русских – земля греческая, так что обе стороны взаимно гарантируют друг другу помощь при кораблекрушении, тогда как он считает невозможным подводить под чужую землю страну третьего народа, ссылаясь при этом на другие договоры, – нигде место разбития судна не переносится за пределы дружественной державы[75]. В этом смысле понимает эту статью и Г. М. Барац, переводя дальнейшую фразу «аще ли ключится тако же проказа лодьи Рустей, да проводим ю в Рускую земьлю» словами: «Равным образом такую же помощь должны оказывать и греки, если подобное несчастье случится русскому кораблю близ земли греческой»[76]. Напротив, А. С. Мулюкин утверждает, что чужая земля есть именно третья страна, а не греческая и не русская. Говорится об обязанностях русских, оказавшихся на месте крушения ладьи, отослать ее в Грецию, а также о том, что крушение произошло «близ земли Грецькы», – значит, это не греческая земля. Но это и не земля русская, на что указывает случайное нахождение на месте крушения ладьи русских и налагаемая на них обязанность проводить ладью «в Рускую земьлю»[77]. Наконец, Д. М. Мейчик полагает, что статья имеет односторонний характер, устанавливая обязанность только сопровождения русскими греческой ладьи, подвергшейся крушению, но не предоставляя тех же прав русским. Он указывает на то, что хотя в статье и упоминается о русской ладье, но последняя могла означать ладью греческую, отправляющуюся в Русь, подобно тому как впоследствии на Руси называли гречниками русских купцов, торговавших в Греции[78],[79].
Статья эта во всяком случае любопытна в том смысле, что свидетельствует о готовности не только Византии, но и Руси уже в Х ст. отказаться от берегового права и оказывать при кораблекрушении всякое содействие к спасению товаров и к возвращению их владельцам. Но утверждать, что она не имела действия на Руси, как это делает А. С. Мулюкин, после изложенного было бы трудно. Есть основания предполагать, что она именно относилась к грекам, приезжавшим на Русь, и в этом отношении, как справедливо указывает В. И. Сергеевич, является единственной распространяющей действие договора 911 г. за пределы греческой территории. «Статьи частного международного права, – продолжает В. И. Сергеевич, – предназначались для действия только в пределах греческой территории и притом в столкновениях русских с греками, а не русских между собой; до споров русских с русскими грекам, конечно, не было никакого дела». На греках лежала трудная задача. «Надо было обеспечить спокойствие Константинополя и его окрестностей и в
Столь же спорно и окончание статьи. В тексте говорится: «аще ли ключится тако же проказа лодьи Рустей, да проводим ю в Рускую землю и продають рухло той лодья и аще что можеть продати от лодья, воволочим им мы Русь, да егда ходим в Грекы или с куплею или в солбу к цареви вашему, да пустим я честью проданное рухло лодья их». Соловьев переводит его так: если беда приключится близ земли русской, то корабль проводят в последнюю, груз продается и вырученное Русь привезет в Царьград, когда приедет туда для торговли или посольством; следовательно, речь идет о русских, продающих груз и доставляющих вырученную сумму. Напротив, по Д. М. Мейчику (с. 68—69), греки да продают груз этой ладьи на Руси, если что может быть продано, а с ладьи стащим его (груз) мы, Русь. Когда же Русь отправится в Грецию с посольством или с товарами, отпустим греческих купцов с миром и с вырученными ими деньгами.