Как тягостен последний миг у всякой жизни,

      Доползшей до черты, после которой мрак тоски.

      Не оттого, что тяжкий груз, сжимавший как тиски,

      Приходится оставить, этот хлам, своим друзьям,

      Которым за тебя придется разгребать твои грехи.

      Иль горестно покинуть созданный тобой мирок

      И ты не хочешь отойти, как подобает, на восток?

      Честнее ты хотел коптеть и далее на этом свете?

      Земля мудра. Зачем хранить ей барахло в секрете!

      Как сквозь тонкую прорезь,

      Я смотрю в свою юность.

      Память дверью открыта,

      Почти все позабыто,

      Только проблески лета,

      Что-то солнцем согрето:

      Голод, время разрухи,

      Нестерпимой разлуки,

      Вздохи младшей сестренки

      В грязной рваной пеленке,

      И глазищи, как блюдца,

      Просят что-то поесть!

      У меня на руках

      Умирала в слезах!

      Я не смог ей помочь.

      Как сквозь тонкую прорезь,

      Я смотрю в свою юность!

      Льются горькие слезы,

      И мурашки по коже

      Проступают, похоже,

      От счастливого детства,

      Пережитого мной!

      Познания мои,

      Ну, скажем, о любви…

      Заканчиваются практикой

      От жизни.

      Я наставлений не читал,

      В советы не вникал,

      Считал, что жизнь

      Сама научит.

      Прибавь, что опыт вековой,

      Заложенный с лихвой,

      Хранящийся в наших генах,

      Подскажет,

      Как с нею обращаться.

      Я Родину свою люблю, поэтому ропщу.

      Правители во всем повинны с головой.

      Им воли не дают, а ежели дадут, то украдут.

      Довериться нельзя, привычка вековая,

      И за границу моментально улизнут —

      Для этого готовились заранее.

      Оттуда по обычаю и Родину любимую сдают

      И врозь, и по частям, кому как повезет!

      Я со своей душой многострадальной

      Всегда был твердо на стороне народов.

      И с ними пережил их жизнь и быт печальный.

      И мысли о судьбе, свободной изначально,

      Уж стали угасать по мере прохожденья лет.

      Не суждено нам, видимо, дождаться от господ,

      Чтобы они увидели не скот, а в нем народ,

      Который упустил бразды правления страной,

      Благодаря и жадности, и лени, не получив взамен

      Ни справедливости, ни правды, ни свобод,

      И не получит, пока нутром закостенелым не поймет,

      Что Ленин и Христос – родные братья,

      И нужно было