Сны из пластилина. Данияр Дулатович Касымов
Читать онлайн книгу.
тела после смерти. Во всяком случае, ни один из них не помнил таких разговоров. В течение же ее скоротечной болезни, приведшей к скоропостижной смерти, обсуждать такие вопросы они с ней не хотели, а потом было уже поздно. Но они точно знали, чего бы она не хотела: быть погребенной в гробу. Нет, и этого она не говорила, но они твердо знали. Она боялась червей. Больше всего на свете. Храбрая Элен, смело шагавшая по жизни, бросавшаяся в лобовую атаку на все превратности судьбы, чего только не пережившая за свою бурную жизнь, немела от страха при виде безобидного земляного червя, выползавшего наружу после дождя, или визжа бросала надкусанное яблоко, словно ошпаренная, едва завидев характерные движения мягкотелого существа. Это первое, что дочь с отцом отметили в унисон, когда настало время. Они ни за что на свете не отдали бы ее тело в объятия того, чего она так боялась при жизни. А прах, прах – это другое.
По пути она зашла в булочную на улице Вож, чтобы купить круассаны для старого садовника, ухаживающего за Большим Садом.
Но садовником тот был только в зарплатной ведомости администрации района. В действительности же он был старожил Большого Сада, его глазами и душой. Он обязательно присутствовал на всех похоронах в Саду, но не из праздного любопытства, а ввиду своей работы: он должен был знать эти места. Это не входило в круг его обязанностей, но было его личным правилом, которое с годами стало непреложным правилом для всех: хоронившие не хоронили, пока не подходил он.
Его звали Патрик. Но его имя узнавали не от него, а от окружающих, ибо он не разговаривал. Он был глухой. Ирония ли судьбы или слепой случай – в Безмолвной Аллее безмолвный садовник. Врожденная ли глухота или приобретенная – этого, пожалуй, не знал никто.
Он работал и жил там же, в маленьком домике неподалеку от входа в Сад. Изначально это была лишь постройка для хранения инструментов и прочего садового инвентаря, но лет пятнадцать тому назад, по распоряжению администрации района, она была достойно переоборудована под домик для бездомного садовника, где он и жил с тех пор.
Если его не было в домике, – а она не помнила и раза, чтобы застала его там, – она оставляла гостинцы у оконного отлива. Так делали и другие. Главное не оставлять их на скамейке, а то его собачонка сама с удовольствием полакомится выпечкой, ибо пакеты раскрывать она наловчилась.
Уже на подходе к его жилищу, по постукиванию дождя о зонт Инес облегченно смекнула, что дождь ослабел.
Не застав Патрика дома, решила не оставлять пакет у окна, так как дождь нет-нет да накрапывал туда под легкими порывами ветра. Подвесив его за ручку входной двери, надежно укрытой козырьком, и предусмотрительно прокрутив его пару раз вокруг ручки, чтобы было повыше (от собачонки), направилась к маме…
Обратный путь у Инес обычно занимал больше времени, поскольку ее поступь по аккуратным, извилистым дорожкам Сада всецело гармонировала с ее настроением, отдавая тем умиротворением, граничащим с легкой меланхолией, неизменно