– Ого, как! Нет, не слыхал. Сегодня ветер сильный, погода бушует. Так тебе повезло сегодня, аж два раза. Счастливчик. Даже от медведя уберегся. Живучий.

      Говор мужика мне показался странным, да и трубки уже никто не курит. В деревнях, я не замечал такого диалекта. Все разговаривают как городские, и одеваются современно. А таких не встречал. Мне опять вспомнилось, как Виталик рассказывал, что мертвый мужик был одет, как будто из начала прошлого века. И этот тоже ходил в кальсонах, и рубахе пошитой в стиле батника, только застежка была с левой стороны груди. На голове шапка картуз. Сейчас такое, только в музее увидишь.

      – Ну, давай знакомиться, – произнес мужик, и протянул мне свою большую лапищу. – Я Иван!

      – Алексей! – ответил я хрипя, и тут же спросил. – Далеко мы находимся, от поселка?

      – Далековато, два дня ходу, – ответил он, хитро улыбаясь.

      – А связь с поселком есть? Вы сообщили обо мне?

      – Нет, идти туда надо.

      – Как же вы тут без связи? – ужаснулся я такой информации. «Нужно хотя бы дать знать, что я жив».

      – Да неплохо, даже хорошо. Суеты нет, – усмехнулся он.

      – Как рука то, не болит? Про ногу я не спрашиваю, знаю, не скоро заживет. Перелом, да еще и медведь потрепал… но ничего, на наших травах да мазях, как на собаке заживет.

      – Почему вы в тайге живете? Вы егерь? – решил я уточнить, и подумал: «хотя егеря местного я видел!»

      – Ну можно и так сказать. Старожила местный, – пояснил мужик.

      – Надо бы как то с поселком связаться, сообщить, что жив, здоров, – советовал я.

      – Так нет же связи, только ногами, а я не пойду. Мне с тобой тут возиться, или по тайге бегать?

      – Так переживают же, думают погиб, надо бы сообщить…

      – Встанешь на ноги, сам пойдешь, – изворачивался мужик.

      – Тогда дайте мне мою одежду, я сейчас пойду, – соскочил я с кровати и тут же рухнул обратно с воем, боль пронзила все тело.

      – Вот, я же говорил, окрепнуть надо бы сначала, а потом идти.

      – Да не могу я здесь лежать, мне домой надо, или предупредить, об аварии. Дома волнуются. Да и люди наши где-то в тайге, может, помощь нужна.

      – Семья, значит, есть? – говорил мужик невозмутимо.

      – Есть! – злился я, от своего бессилия, и от того, что мужику было все равно, так мне показалось. Его даже забавляло все. Он сидел на табуретке, положив ногу на ногу, и забивал трубку табаком. «Интересно, сигарет, что ли нет, не в прошлом же веке живем!»

      – А у вас, семьи нет? Что за странные вопросы? – возмущался я его безразличием.

      – Есть. У меня дочь.

      – Вот она будет волноваться, если вы пропадете в лесу надолго?

      – Будет.

      – Вот и моя волнуется.

      – Жена? Для детей ты молод больно.

      – Нет,