Исток бесчеловечности. Часть 2. Творец, создай себя. Светлана Люция Бринкер
Читать онлайн книгу.
как известно, город рыбацкий. Женщины там – ведьмы добрые, нежные, с подрастающим поколением строгие и традиции вековые уважающие. Всякий был бы счастлив жениться на еремайке, если бы не их короткая молодость. В 25 лет они уже перестарки. Если такая забеременеет, родит мёртвого трёхлапого вурдалачка. Заботливые мамы за дочерьми строго присматривают, от себя не отпускают, шестнадцатилеток замуж выдают. В одном семействе – не доглядели. Родила Уна по весне дочку. Семья отступилась, конечно, чтобы сестрам от злых языков не доставалось. Построила Уна на берегу домик из обломков лодок, скрепила нутряным чародейством и стала рыбу ловить. Подвесит дочь в платок на спину и стоит по колено в воде, леща за лещом тащит.
Почуяли дитя синявки-утопленницы: за ноги хватают, вглубь тянут. Не раз выскальзывала девчушка в воду, но мать её у лиходеек отнимала. Разозлилась нечисть, давай сети да лески рвать! С лодки Уна рыбачит – кровь детскую учуют, дно пробьют, весь улов вынут. Соседи уговаривают дитя в Храм Морской Змеи передать, мол, там ребёнка в столице пристроят в услужение. Уна ревёт, отдавать дочь не хочет.
Вот идёт она однажды голодная и плачет. А навстречу старуха. Я твоя прабабушка, говорит, давай за ребёнком присмотрю. Денег не возьму, рыбки принесёшь – и ладно. Два условия только: засветло дочь забирай и у чужих не засиживайся.
Призадумалась Уна. Бабка древняя, чуть не рассыпается. А ну как уронит малышку? Но отважилась, оставила дочь. И дела на лад пошли. Заводь спокойная, водяной народ не безобразит. С таким уловом возвращалась, что всем на удивленье. Стала Уна позже и позже малышку забирать. Однажды в сумерках домой явилась – ни старухи, ни дочери.
Рыбачка к семейным побежала. Нет у тебя никакой прабабки, говорят. Давно умерла, на кладбище в Белых Холмах лежит. Уна – на кладбище. Видит: сидит кто-то на одной из могил. Большой, чёрный, согнутый, ветром его мотает, и в лунном свете тени у чудища нет. Подошла рыбачка тихонько: точно, прабабушка, только громадная, страшная, а на коленях у неё дитя спит.
– Не ешь правнучку свою, – просит Уна, – меня съешь, я ослушалась. Прости!
– Прощу, – отвечает покойница, – на первый раз. Будь внимательней, и никакой беды не случится.
Поутру явилась прабабушка в дом у воды, как ни в чём не бывало. Подумала Уна: не голодать же! Стала сети на продажу плести, лодку новую купила. По осени на ярмарке встретила хорошего парня, михинского кузнеца. На закате оттолкнула его рыбачка, вырвалась. Быстро, словно злой наговор, полетела домой, на порог ступила, когда еремайки первые свечки в горницах зажигали.
– Светло! Ещё светло! – кричит, а прабабушка ей:
– Нарушишь слово – знаешь, что будет.
Наступила зима, зашла Уна сестёр проведать. Присела к огню, согрелась, но в окошко поглядывает, не темнеет ли. А родня ей: как мы тебя брали в дом, сиротку, не думали, что из тебя толк выйдет. Но теперь видим. Молодец. Заходи ещё. Без мелкоты, конечно.
Поднялась Уна с замёрзшим сердцем, вышла из чужого дома, побрела тихонечко к себе. Избушка стоит пустая. Рыбачка в тоске