Глава 1, в которой мы внезапно узнаем, что Нина Степановна влюбилась

      Нина Степановна влюбилась. Так уж вышло. Она и сама не хотела, и не верила сама…

      Сегодня ей исполнилось пятьдесят.

      Она смочила тряпку в ведре с водой, вдела ее в швабру и принялась оттирать черные полосы от кроссовок в школьном коридоре. За дверью продленки кричали дети и ей отчаянно хотелось туда.

      – Нина Степановна, – виноватым тоном позвали. Женщина обернулась и увидела Анну Сергеевну, молоденькую учительницу. – Не могли бы вы снова посидеть с малышами, я…

      – С удовольствием! – перебила Нина Степановна и улыбнулась во всю ширь лица. А оно было широким, как блин на Масленицу. Она поставила швабру в ведро, вода булькнула, Нина Степановна дернула ручку двери продленки на себя.

      – Нина Степановна! – заголосили дети и бросились обниматься.

      – А мы рисуем сердечки! Как будто любовь! – сообщили девочки, показывая мятые листочки в клетку. На них красовались разные по форме и размерам сердечки.

      – А мы не рисуем сердечки, – на всякий случай уточнили мальчики, чтобы на них, не дай бог, не подумали. – Мы машины рисуем. Грузовики. Самосвалы и электровозы. Вот!

      Нина Степановна поглядела на самосвалы счастливыми глазами. Но сердечки ей были ближе, потому что она и сама… Эх.

      Нина Степановна проворно подскочила к учительскому столу, взяла листочек в клетку.

      – А вы покажете нам, как правильно рисовать сердечки? – спросила Катенька, протягивая женщине свой листочек с покореженным, несимметричным сердцем посередине.

      – Конечно, Катенька, покажу, – Нина Степановна взяла ручку и вывела на листе ровное сердце. «Коля» – написала она внутри него, и пронзила сердце неумолимой стрелой с метелочкой на конце.

      – А кто такой Коля? – спросила девочка Даша, хитро улыбнувшись и сверкнув дыркой из-под выпавшего переднего зуба.

      Нина Степановна вздохнула. Кто такой Коля? Коля – это Коля. Коля – это что-то…

      – Просто имя мальчика. Вписываешь в сердце и получается, как будто он тебе нравится, – объяснила она.

      Девочки засмущались, покраснели, а мальчики гордо отвернулись и снова занялись грузовиками.

      – А Дима сказал Пете, что ему нравится Света, – поделилась новостью Катенька и захихикала.

      Нина Степановна посмотрела на Диму. Тот ничего не слышал, рисовал синюю машину.

      – А почему Дима не сказал Свете? – спросила она у Катеньки.

      – Да вы что? – та захихикала еще сильнее и покраснела.

      – А откуда ты знаешь, если он сказал Пете? – заинтересовалась Нина Степановна.

      – А я слышала! Они думали, я не слышу, а я притворилась, что мимо иду! – зашептала Катенька и снова рассмеялась.

      – Какая ты хитрая, Катенька, – с плохо скрываемым одобрением проговорила Нина Степановна.

      – А нарисуйте нам сердечки, а мы впишем имена! – воскликнула Аня. Девочки снова захихикали. Почти у каждой было припасено заветное имя. А у кого не было припасено, те все равно захихикали, чтобы никто не догадался, что у них не припасено. Только круглолицая рыжая Лиза хлопнула ресницами два раза, сидя на своем месте. Она была очень робкой девочкой.

      Нина Степановна заговорщически подмигнула Ане, достала из ящика стола несколько листочков в клетку и нарисовала на каждом по крупному сердечку – чтобы поместились даже самые большие имена. Мальчики как ни в чем не бывало продолжали рисовать машины, но притихли, и у многих горели уши. Они хотели подглядеть, какие имена впишут девочки, но, чтобы их не раскусили, внимательнейшим образом рассматривали свои рисунки.

      Нина Степановна раздала листочки, и Лизе дала листочек тоже, с красным сердечком. Лиза пододвинула его к себе пальцами, поглядела по сторонам – чтобы никто не смотрел, и склонилась над листочком, закрывшись рукой.

      – А Лиза тоже любит кого-то! – воскликнула Аня с восторгом в голосе. Макушка Лизы дернулась, но она не подняла лица от парты, все водила и водила ручкой по листу. Аня, немного поглядев на лизину макушку, повернулась к своему розовому сердцу. Нина Степановна видела, что девочка раздумывает, какое бы имя написать, – значит, ей пока никто не нравится. Нина Степановна похлопала ее по плечу, девочка улыбнулась и вписала имя «Леша». В их классе не было Леши.

      Нина Степановна склонилась над своим листочком – с фиолетовым сердцем – вздохнула и написала: «Коля». А можно было «Николай», подумала она и схватилась за стерашку. «Николай»