«Человек исторический» в системе гуманитарного знания. Игорь Орлов
Читать онлайн книгу.
и его языковым представлением». Рациональным зерном подобных исследований являются положения о познаваемости окружающего мира с помощью языка и о возможности категоризации «языковой ментальности» посредством анализа двух групп факторов – особенностей, определяющихся, во-первых, принадлежностью индивидов к некой социокультурной группе и, во-вторых, их социокультурной средой (круг знакомых, родственников, страна проживания и т.п.) [Почепцов, 1990. С. 111, 118]. Но в подобных построениях отсутствует возможность установления причин, побуждающих людей придавать значимость одним аспектам явления, игнорируя при этом другие.
Сложилось несколько вариантов методологического инструментария анализа ментальных конструкций. Помимо традиционной «истории идей» и психоистории, ментальность выступает предметом исследования «социальной истории культуры». Структурно-антропологический и семиотический подходы соседствуют с попытками квантификации истории ментальностей. Другими словами, современные исследования ментальности со всей очевидностью тяготеют к методологическому плюрализму.
Тем не менее можно констатировать, что, несмотря на серьезные шаги в исследовании менталитета, сделанные представителями различных «наук о человеке», мода на термин «менталитет» продолжает опережать опыт реального прикладного освоения, создавая опасность превращения этого понятия в неопределенную метафору. Тогда как понятие «менталитет» выступает как некая интегральная характеристика людей, живущих в конкретной культуре, которая позволяет описать своеобразие видения этими людьми окружающего мира и объяснить специфику их реагирования на него. История ментальности прежде всего освещает массовые представления, которыми руководствуются люди в своей жизнедеятельности в данный период. Подобный взгляд предполагает возможность сочетать различные методологические подходы и существенно расширяет потенциальную источниковую базу исследований такого рода.
Еще одной сферой социогуманитарного знания, подвергнутой антропологизации, стала историческая лингвистика. Заметим, что в лингвистике различие языков выступает прежде всего как различие социокультурное, в силу чего лингвистическая философия стала теоретическим обоснованием эволюции историографии в сторону описательного дискурса и «оживления нарратива».
Ролан Барт обратил внимание на присущую всякому тексту «множественность». Причем наличие не просто множественности смыслов, а «множественности смысла как таковой» [Барт, 1989. С. 417, 419]. Жак Деррида конечной целью работы с текстами считал обнаружение за тем, что кажется непосредственно данным в источнике, культуры письма. Так как последняя не может быть выражена в строгих понятиях, источник не подчиняется принципу «бытия как присутствия», а воплощает в себе принцип различия. В свою очередь, в силу «подвижности» понятий для постструктурализма Деррида неприемлемо любое предположение об определенности