Жара, даже более удушающая, чем обычно, не давала сосредоточиться. Дальние объекты таяли и растворялись из виду в густом голубом мареве. Убрик утёр пот со лба, опустил защитные очки и склонился над соплом очередного маневрового двигателя.

      – Да, пора поворачивать эту малышку, эта сторона, правда, перегрелась, – подумал он, коснувшись пыльной сухой земли. – Погоди, сейчас всё починим, и ты сможешь немного остыть. Тут ничего особенного – как всегда, набилось камней под защиту, видимо, от последнего потока, что мы зацепили пару дней назад. Сейчас вычищу.

      Он раскрыл кожух и выгреб несколько горстей камней – мелких и покрупнее – вместе со склеившей их смазкой, которая была теперь черной как зола, густой и местами даже крошащейся под пальцами.

      – Да, досталось тебе грязи в этот раз, впрочем, не меньше, чем твоему соседу, – Убрик махнул рукой влево, указывая на ближайший выход двигателя – копию этого – расположившийся на пару десятков метров дальше. – С ним я уже разобрался, так что приведем всё в порядок.

      Он давно работал один, почти с самого зачисления в нууги и распределения в механики, поэтому разговоры с техникой, да и с самими базами уже стали обыденностью. Как бы сильно его не модифицировали, парень всё же оставался живым и, хоть и не слишком сильно, но нуждался в общении. А в лагерь он вернётся нескоро.

      Нууг поднял голову и кинул взгляд вправо: до конца освещённой зоны в ряд расположились ещё двенадцать сопел и, судя по данным, только два из них были в рабочем состоянии. Что ж, починить осталось десяток, гораздо меньше уже сделанного. Убрик повернулся: слева длинной лентой до самого горизонта базы чернела почти сотня узких цилиндрических