Чужие нам Ливан и Палестина,

      Как уссурийским дебрям

      Край ассирийский. Нет! Не это слово.

      Вдали родным озвученные ветром,

      Вы след от колесницы

      Арийцев борзоходнейших как холод.

      Покинув Ливны, хором

      На юг неслись, погода им – ливан[2].

      Тепло. Не хохлятся к ненастью птицы.

      И этот вот годится,

      Стан опаленный солнцем – Палюстан.

      Возликовал их стан.

      Откуда мы? Из рая,

      Гиперборейцы Тулы мы, израиль —

      Терзание благое, туч оскал. —

      Давным-давно осели все кочевья,

      А звери передохли.

      И только лишь за окнами машины

      Скрежещут, воя, как степные волки,

      Да звонкие качели —

      Сверхсамолеты – обнесут страшилищ,

      Туристов быстрых тыщи,

      По континентам света – и домой.

      Нет угомона только на жидеев.

      Кочующее племя,

      Свободное за чей-то счет живой,

      Ослоголовые – долой!

      Могучая Звезда[3]

      С небес, со своего пути, сражалась с вами:

      Низверженные, яму

      Вы роете другим, она – для вас, без дна.

      Ворожат вам, потворствуя, тупые

      Клеветники: вы – сила.

      Гнилое слово смол неутолимых,

      Убожливых к добру, неугасимых

      Во зле людей. Былые

      Дела родных славян – петлей и клином,

      Лишь суета – малина,

      Без отдыха и пауз суета.

      Срываются скорей, скорее с места

      И улизнуть им лестно,

      А паузы по-княжески всегда

      Патриархальны. Да,

      Лжецы все – современны,

      Подделки ваши и замены,

      Как месть нам – остальным – скрывают, плуты.

      Канцона-песнь, не умирают жанры,

      Все кто-нибудь поет в народе,

      Сказали Кожинов, Бахтин и Блок, —

      А наш народ широк

      И путь отмеченный не пройден,

      Орфейным жанрам рады.

      Слепой Восток, худой ли Юг

      Тревожат мир, не возражай, а крикни:

      Эй, арии всех стран,

      Соединяйтесь! Воздух отравили.