Кремлевские подряды. Последнее дело Генпрокурора. Юрий Скуратов
Читать онлайн книгу.
– ни от кого!».
Поработала «семья» как следует и над фигурантами дела. Сначала и Евстафьев, и другие свидетели дали показания, но потом дружно от них отказались, ссылаясь на 51 статью Конституции РФ, – с ними провели соответствующие беседы. Ельцин к тому времени победил на выборах, и нашим «подопечным», судя по всему, сказали: посмотрите, что стало с Коржаковым, Барсуковым… Вам нечего бояться, президент не сдает своих людей, «дело о коробке» благополучно будет похоронено. Все – после этого они уже никаких показаний не давали.
В народе же «дело о коробке» вызвало нечто вроде досады. Казалось бы, все ясно: вот деньги, вот те, кто их выносил… Почему же никто не наказан?
Вокруг же начали шептаться: вот, Скуратову не удалось разобраться…
…Да, посмотрел бы я, как справился бы кто-то другой с такой ситуацией! Я даже сейчас удивляюсь, как я из всего этого сумел выйти без особых потерь. Ведь я же должен был и лицо свое «сохранить», и сделать так, чтобы невиновные люди (Барсуков и Коржаков) не пострадали.
Как только Ельцин вновь был избран президентом, обстановка вокруг следствия о вынесенных в коробке долларах сразу же стала складываться все более и более угрожающе.
А дальше произошло то, о чем я уже писал. Следствие оказалось полностью заблокированным. Началось беспрецедентное, массированное, просто неприличное давление на следователей, на прокуратуру, на меня…
В конце концов я пришел к горькому выводу, что еще немного – и это расследование станет для меня скорее всего последним. Либо я остаюсь на посту Генерального прокурора, а следователи на своих местах, либо нас в самое ближайшее время заменит кто-нибудь более послушный. Поняв, что бороться бесполезно, следователи прекратили дело. Конечно, я знал, что прекращено дело было по формальной причине (декриминализация валютной статьи), что состав преступления был налицо, но тем не менее с их решением согласился. Это был мой сознательный, но вынужденный выбор, поскольку я ясно понимал: обстоятельства, к сожалению, складываются так, что выиграть этот эпизод нам не удастся.
Сейчас я думаю – все ли возможности тогда были использованы, чтобы довести дело до конца? Может быть, надо было в ответ на противодействие самому провести демарш – что-то вроде демонстративного ухода в отставку? Я – профессор, доктор наук, человек научного склада. Поэтому уход из Генпрокуратуры меня нисколько не пугал и особо в смысле карьеры не волновал.
Конечно, расследованию это вряд ли помогло бы, а вот прокуратуру я бы «подставил» – ведь работа тогда только-только стала налаживаться. Я отчетливо понимал, что за мной стояла целая система, тысячи людей, судьбы которых во многом зависели от меня.
После тяжелого раздумья я пришел к решению, что предавать их своей отставкой не имею права.
Да, с коробкой «семья» меня додавила: нужно было, наконец, решать: либо после такого наката я пишу прошение об отставке и ухожу еще в 1997 году, либо остаюсь