Кремлевские подряды. Последнее дело Генпрокурора. Юрий Скуратов
Читать онлайн книгу.
не должно было быть. А если то, чего «не должно» быть, случилось, то причина, значит, была очень веская. И причину эту я хорошо понимал.
Тем не менее я не оставлял надежды на встречу с президентом, поговорить с Ельциным «с глазу на глаз» надо было обязательно: накопилось много дел, решение которых не терпело отлагательства. По крайней мере, я должен был рассказать ему то, что уже знал от меня Примаков. Но встречи все не было и не было. Много позднее Бордюжа, отвечая на вопрос следователя: «Как Ельцин относился к Скуратову?», прояснил, почему это так происходило:
– Относился в принципе нормально, но каждый раз, когда я вставлял его фамилию в повестку дня для встречи с ним, президент постоянно ее вычеркивал.
К слову, это была традиционная схема борьбы Кремля с неугодными ему людьми: вначале чиновник «отлучался» от президента и, оказавшись в своеобразном вакууме, начинал нервничать, метаться и делать ошибки. Как только этих ошибок становилось много и они перевешивали какую-то «критическую массу», «провинившегося», прицепившись к чему-либо более-менее существенному, безжалостно убирали.
Моя очередная встреча с президентом планировалась на декабрь 1998 года. Я к ней готовился: вполне возможно, там зашел бы разговор и о моей отставке. Внутренне я к этому был уже готов. Но вскоре мне объявили, что встреча не состоится и в декабре: президент срочно ложится в больницу.
Поскольку я уже физически ощущал, как сгущаются тучи над моей головой, то, сознаюсь, это сообщение я воспринял с облегчением.
Где-то 17–18 января ко мне зашел Хапсироков, наш управделами. Он плотно закрыл за собой дверь и, подойдя совсем вплотную, сказал:
– Юрий Ильич, у меня есть конфиденциальная информация. Я точно знаю, что на вас собран большой компромат. Поэтому, пока его не обнародовали, вам надо из Генпрокуратуры уходить.
Интересная ситуация. Хапсироков в Генпрокуратуре был всего-навсего главным завхозом. И хотя про себя, любимого, он обычно говорил: «Я, конечно, не первое лицо в Генпрокуратуре, но и не второе…», – даже такое высокое самомнение все-таки не позволяло ему вот так, совершенно бесцеремонно, предлагать своему непосредственному начальнику добровольно распрощаться со своим креслом. Было в этой его фразе что-то беспардонно кремлевское.
И хотя внутри у меня все клокотало, я ответил достаточно спокойно:
– Ничего противоправного я не совершал, поэтому ни о какой толстой папке компромата на меня и речи быть не может. Я сейчас провожу очень важные и принципиальные расследования. Поэтому я буду продолжать работать как и прежде. И уходить я никуда не буду. И не собираюсь.
– Жаль, Юрий Ильич, очень жаль. – Хапсироков вздохнул. – Последствия могут быть очень для вас неприятными.
– Кто вам сказал о компромате?
– Большие люди под большим секретом. И если я проболтаюсь, кто они, мне несдобровать.
В общем, «отфутболил» я его тогда, но понял, что вокруг меня начинает затеваться что-то нехорошее