Посмертные приключения пастора и феминистки. Агоштон Орос
Читать онлайн книгу.
всё ещё не оправилась от шока. Она сидела с отрешённым выражением лица и, казалось, ничего не видела и не слышала.
Постепенно её взгляд обрёл осмысленность, и она сказала твёрдым голосом:
– Не могли.
– Ещё как могли! Ведь дом разваливался! – закричала Изольда.
Моника странно посмотрела на неё и хотела что-то сказать. Но передумала и как будто ушла в себя. Потом сказала:
– Я не смогла даже проснуться.
Помолчала и добавила:
– Значит, и умереть не смогу.
Она помолчала опять и, осторожно выбирая слова, спросила:
– А вы были атеисткой при жиз…? Кхе, кхе! – она торопливо закашлялась в надежде, что не успела сказать лишнего, и перефразировала вопрос:
– Вы атеистических взглядов придерживаетесь? В бессмертие души верите?
Так. От стресса она, стало быть, отошла. Раз на философские темы потянуло. Что ж. Можно и побеседовать.
– Видите ли, преподобная мать, вы затронули весьма интересную тему, – Изольда Мефодиевна старалась, чтобы её слова не звучали издевательски. Всё-таки в общении с пожилым человеком надо проявлять терпение. Она тщательно подобрала слова и продолжила:
– Но боюсь, сейчас нам лучше перейти от размышлений на отвлечённые темы к практическим действиям. Мы только что спаслись от неминуемой гибели. А сейчас нам надо определить, куда это нас занесло и как отсюда выбраться. Для начала – хотя бы перекусить.
– Выбраться… – с горечью повторила госпожа пастор. Но спорить не стала.
– Да: выбраться, – ласковым голосом, каким говорят с несмышлёными детьми или с больными, подтвердила наследница древнего рода. – Идёмте поищем, где тут вокзал, телефон, телеграф…
«Всё бы им, борцам за свободы, телефоны, телеграфы подавай! – мысленно проворчала пастор, – Сейчас Смольный искать начнёт…» Но спорить не стала и безропотно пошла за предводительницей постсоветского дворянства или кто она там? Ах да! председательница движения феминисток.… Впрочем, эти подробности уже были не важны…
#
Кот Роланд понял, что рассчитывать ему отныне придётся только на себя. Из кирхи его ещё не выгоняли. Но он уже начинал чувствовать себя лишним. Ему ещё наполняли миску с едой. Но как-то уже нерегулярно и… Как-то без души что ли… А уж о том, чтобы поинтересоваться, как у него дела, или потрепать за ухом… Нет, об этом уже и речи не было.
Он вспомнил уютные вечера, когда пастор Моника Бергер что-то читала, или писала, или что-то готовила, а он устраивался где-то поблизости и дремал. Вроде бы каждый был занят своим делом, но при этом не чувствовал себя одиноким. А уж когда Моника садилась за стол поесть, конечно, она не забывала прежде всего наполнить его миску.
Их дружба началась с тех пор, как в один из холодных дождливых дней он, ободранный и голодный, добрёл до дверей кирхи. Вид у него был неказистый, умиления у прохожих не вызывающий. Из множества проходящих мимо людей никто не хотел ни покормить его, ни хотя бы сказать что-то ласковое. А если и пытался его погладить какой-нибудь ребёнок, то