Посвящение в мужчины. Иван Макарович Яцук
Читать онлайн книгу.
как у тебя, почках, я в календаре читала.
– Ты у меня умница,– добродушно согласился Бойчук.– Притащимся– опять винца выпьем, я что-то продрог. Как бы не заболеть– еще столько работы в саду.
– Не каркай,– коротко отреагировала Галина Федоровна.– Сегодня ты не заболеешь– по себе чувствую.
Вот наконец и дом. Подустали все –таки старики. Сын не поскупился: тяжелехонька оказалась посылка. Да и не столько тяжелая, сколько неудобная какая-то: спереди нести– мала, под мышкой – широкая, кожа трется о срез ящика; на плече– оно начинает ныть и рука затекает. Так всю дорогу и несли попеременно разными ухватами.
Однако, донесли. Антон Васильевич бережно положил посылку на стол, завершив свой труд завершающим движением фокусника или официанта дорогого ресторана.
– Груз доставлен точно по адресу!– озорничая, провозгласил он голосом конферансье.
Они не стали сразу открывать посылку, а неторопливо разделись, облачились в удобную домашнюю одежду, согрелись, отдохнули и уже затем приступили к церемонии открытия сыновьего дара.
Антон Васильевич взял инструмент, походил вокруг стола, примериваясь, как сделать лучше и стал осторожно поддевать фанерную крышку. Густой апельсиновый дух поплыл по комнате. Но изощренный нос садовода различил и другой запашок– гнили и плесени.
– Подпортились немного,– вслух сказал Антон Васильевич, сожалея, что придется, наверно, выбросить несколько драгоценных плодов.
– Открывай уже, не томи душу,– поторопила Галина Федоровна.– Вечно ты со своими опасениями лезешь. Что с ними станется за три-четыре дня, прямым поездом доставлено.
Муж ничего не ответил и продолжал возиться с проволокой, которой плотно был окантован ящик.
– Так и надо,– одобрительно говорил он сам себе,– ящик может упасть с полки, а так надежнее, вернее, родителям все-таки…
Наконец, крышка открыта. Оранжевое вырвалось наружу, ударило в больные старческие глаза, осветило жилище загадочным чужедальним блеском. Старики так сгорбили спины, так вытянули лица, так устремили взгляды, словно разыгрывали какую –то шуточную сценку перед мноочисленной аудиторией.
Сверху лежала апельсиновая кожура. Много, много кожуры, толстой, мясистой.Именно эта пористая, губчатая, цвета холодного заходящего солнца масса источала дурманящий запах спелых апельсинов– целые апельсины так не пахнут. Галина Федоровна мягко отстранила мужа и запустила руки в это виртуальное пламя, заполнявшее весь ящик. Добрые, натруженные руки матери искали нечто основательное, твердое, округлое, а сквозь пальцы шуршали только корки, обрывки, обрезки, очистки кем-то съеденных плодов; обрывки несбывшихся надежд,черствые корки ночных утомительных бдений и переживаний, обрезки ожидавшегося счастья, плоские очистки труда, тяжкого, повседневного, черного труда и неисчислимых забот, заплесневевшие кусочки приближающегося конца. Все это прошелестело, прошуршало сквозь пальцы Галины Федоровны и замерло.
– Одна