На следующее утро я встречаю Рэндольфа, когда он, согнувшись пополам, внимательно прочесывает лужайку на заднем дворе своего дома. Я замечаю его из окна и спускаюсь. Забор высок для меня, и мне приходится встать на садовое ведро, перевернув его дном кверху.

      «Эй, Рэндольф», – я машу рукой.

      Он рассеянно поворачивается и, молча кивнув, вновь начинает разглядывать траву под ногами. Потом снова смотрит на меня и негромко, без всякой надежды на успех, спрашивает:

      «К вам Геракл не залетал? Посмотри, пожалуйста, может быть, он где-то в траве сидит».

      «Геракл?» – я недоуменно смотрю на Рэндольфа.

      «Жук. Огромный жук с длинными рогами. Помнишь, я рассказывал тебе?»

      «Ах да, конечно. Ты привез его из Мексики. Нет, извини, – я с глубоким сочувствием пожимаю плечами. – Как же ты его выпустил?»

      От этого вопроса Рэндольф делается еще более жалким.

      «Я, наверное, плохо прикрыл аквариум. И из-за духоты я держу окно в своей комнате открытым».

      Я посылаю Рэндольфу самую ободряющую улыбку, какая только есть в моем арсенале.

      «Не переживай. Думаю, Геракл где-то тут, вряд ли улетел слишком далеко, все-таки он не птица».

      «Ты думаешь?» – В его голосе столько надежды, что я с трудом сдерживаю улыбку.

      «Конечно».

      Рэндольф глубоко вздыхает и склоняется над травой еще ниже. Он медленно раздвигает пальцами чуть ли не каждую травинку и еще медленней переставляет ноги, боясь раздавить своего питомца.

      Я возвращаюсь в дом, захожу в ванную комнату и выбрасываю останки Геракла в унитаз. Мне приходится дважды дожидаться, пока бак наполнится, прежде чем от жука не остается и следа.

      Выходя, я замечаю свое лицо в отражении зеркала, висящего над раковиной.

      Это лицо улыбается. Искренне. Без притворства.

      Лестницы. Что может быть хуже? Обливаясь потом, я заковылял на третий этаж. Перед каждой ступенькой приходилось танцевать идиотский танец: сначала ставить правую ногу, а затем описывать полукруг несгибающейся левой, чтобы переставить ее на следующую ступеньку. Пакет с продуктами болтался на локте, долбил меня по бедру, звенели бутылки с пивом. Наконец я добрался до квартиры.

      – Малыш, – встретила меня миссис Уэлч.

      – Добрый вечер.

      Она попыталась взять у меня пакет, но я закачал головой.

      – У меня все-таки есть здоровые конечности, почему вы все время это забываете? – сказал я, улыбаясь.

      – Я помню, малыш, извини.

      Я засунул пиццу в микроволновую печь, вытащил из упаковки бутылку пива. Остальное сунул в холодильник вместе с банкой персиков.

      – Ужин еще не готов. – Миссис Уэлч виновато посмотрела на микроволновку, внутри которой крутилась пицца.

      – Вам совершенно не стоит об этом беспокоиться.

      Неужели нас с ней ничего больше не связывает, кроме этой жалкой лачуги? Сложно поверить,