В ад с чистой совестью. Надежда Волгина
Читать онлайн книгу.
и зачем-то взяла кочергу.
– Давайте я. – Герман забрал у меня кочергу и прислонил ее обратно к камину.
Я наблюдала за его умелыми движениями, вернувшись в кресло и забравшись в него с ногами. Через несколько минут огонь в камине весело заплясал языками, и в комнате сразу стало намного уютнее и теплее.
– А вы знаете что-нибудь про последнего хозяина этого дома? – спросила я у Германа больше для того, чтобы позлить призрака, чем услышать что-то интересное. Странно, но его жизнь меня почему-то совершенно не интересовала. Больше волновал вопрос, когда он оставит меня в покое?
– Не очень много… По рассказам матери. Кажется, звали его Владимиром Зиновьевичем. Фамилия Востриков, если не ошибаюсь. А почему вас это заинтересовало?
– Просто… интересно, кто жил тут раньше. А какой он был, этот Владимир, не знаете?
– Говорят, он был отвратительный человек – алчный и злобный. После смерти матери, долгое время жил один в доме, пока не умер…
– А чем он обычно занимался? – спросила я в надежде, что Герман что-нибудь знает о кладе.
– Я больше ничего про него не знаю. Лучше расскажите, чем вы занимаетесь? Это намного интереснее.
Мне показалось, он знает что-то еще, только не хочет рассказывать. Как-то слишком быстро сменил тему.
О себе рассказывать не любила, поэтому ограничилась несколькими ничего не значащими фразами. Впрочем, и из этих фраз стало понятно, что девушка я одинокая и неуверенная в себе. Вот так всегда, хочешь понравиться человеку, а ляпнешь что-то и только испортишь все. Вот, к чему сводился весь смысл сказанного мной сейчас? К тому, что веду я однообразный образ жизни, ничем не интересуясь.
– А сюда приехали отдохнуть от работы?
По официальной версии, которую сочинила специально для Германа, я все еще работаю в школе. По непонятной причине именно ему стало стыдно признаваться в намерении переквалифицироваться в писательницы.
– Да… Отпуск у меня длинный, и горы я просто обожаю. Вот, выбрала Домбай. Мы тут однажды были с отцом, еще в детстве…
– Я тоже люблю эти места. Горный воздух самый чистый. И есть в них что-то такое…
Он задумался, а я тайком любовалась его лицом. Как же мне нравилась его мягкость. Ни разу не встречала сильных мужчин (а на то, что он сильный, намекали и рост и развитая мускулатура) с такими нежными лицами. Когда он задумывался, грусть в его глазах становилась особенно заметной. Что же его так печалит? Не может отпечаток грусти являться врожденным качеством. Должна быть причина, чтобы грусть не исчезала из глаз.
– …Они меня завораживают. Сколько живу здесь, а не устаю любоваться ими.
А я бы устала? Если бы прожила в горах всю жизнь, надоело бы мне смотреть на них? Наверное, нет. Такой красотой невозможно пресытиться.
– А вы родились тут? – спросила я, просто потому чтобы что-то спросить.
– Я прожил тут всю жизнь.
– Как, всю жизнь?! Что, и никуда не уезжали? Никогда?
Хоть я и живу сейчас в том же городе, где родилась, но я там