Пожарский. Дмитрий Володихин
Читать онлайн книгу.
сильна, что Москва на время перестанет существовать.
В Страстную неделю 1611 года Москва как будто примет свое распятие…
19 марта грянул бой, разошедшийся по многим улицам от Китай-города и Кремля.
Бой за Великий город отличался необыкновенным ожесточением: поляки штурмовали русские баррикады, а их защитники расстреливали толпы интервентов из ружей и пушек. Именно тогда среди вождей «Страстного восстания» высветилась фигура Дмитрия Михайловича Пожарского.
Польские отряды устроили дикую резню в Китай-городе, положив тысячи русских, большей частью мирных жителей. Затем они вышли из-за стен и попытались утихомирить море людское, двигаясь по крупнейшим улицам русской столицы. Отряд, наступавший по Тверской улице, наткнулся на сопротивление в стрелецких слободах и остановился. Движение по Сретенке также затормозилось, обнаружив мощный очаг сопротивления: «На Сретенской улице, соединившись с пушкарями, князь Дмитрий Михайлович Пожарский начал с ними биться, и их (поляков. – Д.В.) отбили, и в город втоптали, а сами поставили острог у [церкви] Введения Пречистой Богородицы»[102]. Дмитрий Михайлович применил наиболее эффективную тактику: использование баррикад, завалов, малых древоземляных укреплений. Против них тяжеловооруженная польская конница оказалась бессильна. Ее напор, ее мощь, ее организованность пасовали в подобных условиях.
По названию церкви, близ которой Дмитрий Михайлович приказал соорудить острог, можно определить, где проходил оборонительный рубеж. Очевидно, летописец имеет в виду древний Введенский храм на Большой Лубянке. Выстроенный еще при Василии III, он дошел до советских времен. К сожалению, его снесли в 1924–1925 годах и пока не восстановили. Он стоял на углу Кузнецкого моста и Большой Лубянки, а значит, совсем недалеко от Китайгородской стены. Надо полагать, столь близкое соседство острога с Китай-городом, твердо контролируемым поляками, заставляло Гонсевского нервничать и бросать на разгром Пожарского все новые силы. Но 19-го Дмитрий Михайлович успешно выдержал натиск противника.
Здесь же, неподалеку, на Сретенке, располагалась родовая усадьба Пожарских: «На так называемом “Сигизмундовом плане” Москвы, снятом польскими картографами в 1610 г., в начале Сретенки справа (если стоять спиной к Китай-городу и Кремлю) виднеется в окружении мелких построек довольно большое деревянное двухэтажное здание с башенкой посередине. На противоположной стороне улицы показаны Пушечный двор, прямо через дорогу – чей-то дворец с причудливыми бочкообразными крышами теремов и башен, а далее – приходская церковь Введения. Можно предположить, что первый из описанных домов и есть усадьба Пожарского (сейчас примерно на этом месте находится каменное здание XVII–XIX вв., изначально принадлежавшее ему)»[103]. Очень удобно: прячась на задворках собственной усадьбы, договариваться с мастерами Пушечного двора, стоявшего неподалеку. В нужный час они выкатили новенькие орудия и по приказу Пожарского
Новый летописец // Полное собрание русских летописей. Т. 14. СПб., 1910. С. 108.
Эскин Ю.М. Опыт жизнеописания боярина князя Козьмы-Дмитрия Михайловича Пожарского // День народного единства: Биография праздника. М., 2009. С. 125.