После ужина я чувствую себя немного лучше и старательно привожу себя в порядок, стоя перед зеркалом. Слышу мужские голоса и выхожу в коридор.

      – Привет, ман… Маша.

      Я бросаю на Глеба недовольный взгляд, но он мне обезоруживающе улыбается, и сердиться на него больше невозможно.

      Мы идем в мою комнату и садимся на кровать. От близости Глеба я опять пропитываюсь дурманом своего чувства, и все, что я пережила сегодня утром, отступает. Я просто наслаждаюсь тем, что он рядом.

      Они оба выжидающе смотрят на меня, и я начинаю.

      – Все предельно просто. Она пойдет купаться в море, я дам условный сигнал тебе, Ваня, и ты погрузишься с пирса и будешь ждать, когда она отплывет подальше, чтобы не перепутать ее ни с кем другим. Там ты ее пару раз притопишь, она испугается, и тебе, Глеб, останется только приплыть на помощь. Ты должен будешь плыть за ней на таком расстоянии, чтобы раньше времени не попадаться на глаза, но в то же время вовремя подоспеть.

      Они молча переглядываются.

      – Что не так?! Акваланг возьмешь у отца в прокате, – добавляю я брату.

      – Это не опасно?!

      Я смотрю на Глеба и холодно произношу:

      – Мы не собираемся ее топить! Мы только инсценируем это. Она перепугается и ничего не поймет! Все идеально!

      – Да, вроде, неплохо! – вступился за мою идею брат.

      – О’кей. Давайте обсудим все детали подробно.

      Мы до мельчайших нюансов обговариваем порядок действий каждого, чтобы завтра все прошло гладко и без накладок, и когда мы проходимся по плану раз пять, Глеб наконец успокаивается.

      – До завтра!

      – До завтра… – шепчу я и с грустью смотрю, как он встает и направляется к двери.

      Завтра… как не хочется, чтобы оно наступало, ведь оно отберет его у меня, оно подарит ему девушку-совершенство, и все вернет на круги своя – я буду опять «манкой», которой бросают «привет-пока» и иногда улыбаются или подмигивают.

      Пытаюсь не думать об этом, беру свою тетрадь и иду на балкон, чтобы еще раз повторить формулы, которые никак не хотят оставаться в моей голове, и посмотреть ему вслед.

      Когда он исчезает из виду, я открываю тетрадь и гляжу на свои каракули как баран на новые ворота. Но почему мне так сложно запомнить это?! Вот было бы здорово – посмотрел на разворот, взмахнул ресницами и занес все в свою память, как фото в телефон…

      Полчаса я усердно пытаюсь заниматься, пока не вздрагиваю оттого, что кто-то запрыгивает на мой балкон с соседнего балкона. Поднимаю глаза и вижу Сашку.

      – Ты ненормальный?! Четвертый этаж, а ты скачешь! – несмотря на то, что я пытаюсь говорить строго, на моих губах блуждает улыбка.

      – Привет! Я соскучился!

      – Привет! А через дверь прийти нельзя?!

      Я уже вовсю улыбаюсь. Разве можно сердиться на этого безбашенного, но доброго и милого парня. Я знаю его всю свою жизнь просто потому, что наши мамы подружки и мы начали проводить время вместе еще задолго до того, как научились говорить