В трамвае на обратном пути я чувствовал себя идиотом. С лыжами и ботинками, зажатый между служащими в пиджаках и галстуках и мамашами с детишками, ехавшими в школу.

      Стоило закрыть глаза, и казалось, будто еду по канатной дороге. Вместе с Алессией, Оскаром Томмази, Добожем и Шумером. И будто даже ощущаю запах шоколадного масла, кремов для загара. Вот, толкаясь и смеясь, мы выбираемся из подвесной кабины, громко разговариваем, не обращая внимания на окружающих, – словом, ведем себя как те, кого мои родители называют грубиянами. Я наверняка захочу сказать что-нибудь забавное, чтобы все посмеялись, пока надевают лыжи. Мне хочется передразнить кого-нибудь, весело пошутить. У меня никогда не получались шутки, которые вызывали бы смех. Нужно быть очень уверенным в себе, чтобы острить на публике.

      – Без юмора жизнь печальна, – произнес я.

      – Золотые слова, – ответила синьора, стоявшая рядом.

      Эту сентенцию о юморе высказал мой отец после того, как однажды на загородной прогулке мой двоюродный брат Витторио запустил в меня коровьей лепешкой. Разозлившись, я подобрал с земли огромный камень и запустил его в дерево, а этот недоумок катался по земле со смеху. Смеялись и мои родители.

      Я подхватил лыжи и вышел из трамвая. Посмотрел на часы. Они показывали семь часов пятьдесят минут.

      Слишком рано, чтобы возвращаться домой. Наверняка столкнусь с папой, уходящим на работу.

      Я направился к вилле Боргезе, в ту часть, где у зоопарка собакам позволено бегать без поводка. Опустился на скамейку и, достав из рюкзака бутылку, глотнул кока-колы.

      В кармане зазвонил мобильник.

      Я немного подождал, прежде чем ответить.

      – Мама…

      – Все в порядке?

      – Да.

      – Уже едете?

      – Да.

      – Пробки есть?

      Мимо пробежал далматинец.

      – Ну есть немного…

      – Передай трубку маме Алессии.

      Я понизил голос:

      – Не могу. Она за рулем.

      – Ну хорошо, созвонимся вечером, и я поблагодарю ее.

      Далматинец залаял на хозяйку – ему хотелось, чтобы она бросила палку.

      Я прикрыл микрофон рукой и побежал к дороге.

      – Хорошо.

      – Еще созвонимся.

      – Хорошо, мама, созвонимся… А ты где? Что делаешь?

      – Ничего. Лежу в постели. Хочу поспать еще немного.

      – А потом пойдешь куда-нибудь?

      – Позднее схожу к бабушке.

      – А папа?

      – Он только что ушел.

      – А, понятно… Ну тогда пока.

      – Пока.

      Отлично.