Один день. Дэвид Николс
Читать онлайн книгу.
кооперативе «Кувалда». Последние четыре месяца мы занимались тем, что придумали и отрепетировали пьесу «Жестокий груз» при поддержке художественного совета, и теперь ездим с выступлениями. Это спектакль о работорговле, включающий повествование, фольклорные песни и довольно шокирующую пантомиму. Прилагаю дешевую фотокопию буклета, чтобы ты своими глазами увидел, какая это высокохудожественная постановка.
«Жестокий груз» – это пьеса из серии ОТ (обучающий театр) предназначенная для детей 11–13 лет и несущая послание, что рабство – это плохо. Она преследует священную цель – чтобы ни один ребенок, посмотревший спектакль, никогда не стал работорговцем и не заимел рабов. Я играю Лидию, и это… хм… да, между прочим, это главная роль. Лидия – избалованная и тщеславная дочь злого сэра Обадайя Гримма (уже по его имени понятно, что он не очень хороший человек).
В кульминационный момент пьесы я наконец понимаю, что все мои красивые вещички, все платья (при этом я показываю на платья) и украшения (показываю на украшения) оплачены кровью других людей (плачу), и я чувствую себя грязной (тут следует посмотреть на ладони, точно те запачканы кровью), грязной в душе. Пьеса на самом деле очень мощная, правда, вчера момент был испорчен тем, что дети начали кидаться ирисками.
Ну а если серьезно, все не так уж плохо, если подумать, даже не знаю, к чему этот цинизм, видимо, у меня уже защитный механизм выработался. Дети прекрасно нас встречают (те, что не бросают ириски), и мы проводим занятия в школах – работа интересная и благодарная. Но я просто в шоке от того, как плохо дети осведомлены о своем культурном наследии, даже дети из индийских семей и те ничего не знают о своей истории. Понравилось мне также писать сценарий – появилось столько идей для следующих пьес и всякого разного. Поэтому мне кажется, что я занимаюсь стоящим делом, даже если ты думаешь, что я трачу время понапрасну. Я уверена, Декстер, просто уверена, что в наших силах изменить мир. Вспомни, как популярен был радикальный театр в Германии в 1930-е годы, – и к чему это привело! Мы избавим Западную Англию от расовых предрассудков, даже если придется вбивать это в голову каждому ребенку по отдельности!
В труппе нас четверо. Кваме играет Благородного Раба, и, хотя по пьесе я его хозяйка, мы хорошо ладим (хотя на днях я по просила его сбегать за чипсами в кафе, и он так на меня посмотрел, как будто я его угнетаю!). Но он милый и серьезно относится к работе, хоть и постоянно рыдал на репетициях, а это уже, по-моему, слишком. Но такой уж он, немножко размазня, если понимаешь, о чем я. По сценарию между нами должно быть мощное сексуальное притяжение, но, боюсь, это как раз тот случай, когда жизнь отказывается подчиняться требованиям искусства.
Сид играет моего злобного папашу Обадайю. Поскольку ты провел все детство, играя во французский крикет на тошнотворно идеальной ромашковой лужайке, и никогда не опускался до столь плебейского времяпровождения, как просмотр телевизора, тебе наверняка ничего не скажет тот факт, что Сид некогда был настоящей звездой телевизионного полицейского сериала «Городские джунгли». Но это так, и он даже не скрывает отвращения от того, что приходится участвовать в нашем спектакле. Пантомиму он делать просто отказывается, точно это ниже его достоинства – делать вид, что предмета, который якобы