Веха. Владимир Павлович Песня
Читать онлайн книгу.
тому, что наши приключения уже позади. А метель набирала обороты, укрывая всю округу толстым слоем пушистого одеяла.
– Наконец-то! – вдруг промолвил отец, посматривая за окно, сидя на лавке возле него. – Дай Бог и зима наладится, а от неё и урожай будущий зависит! Да и реки своё набирают!
После этого он замолчал, думая о чём-то, о своём. Он вообще последнее время мог часами сидеть и о чём-то думать, не проронив ни слова. Дуся, как мы вернулись из поездки, сбегала к Василю предупредить их, что мы уже дома, и принесла от них целый горшок тушёной картошки. Пришли и они все к нам вместе со своей Анютой и нашей Шуркой. Вместе и за стол сели. Взрослые все выпили по стакану самогона, и мы принялись за трапезу. Через несколько минут всё, что было на столе, было уничтожено, так мы проголодались. Печь радостно разносило по дому тепло и я, разомлев от еды и тепла, залез с Иваном на печь, и через минуту уже спал мёртвым сном.
Метель бушевала три дня, после чего всё утихло, но свинцовые облака продолжали висеть над нами до самого Нового года.
Не успела начаться зима, как пошли ходоки с городов, и тех мест, где урожай полностью был уничтожен, но мы ещё с трудом осознавали, что где-то от голода вымирают семьями. Как правило, отец, или мать уходили из дома в поисках пропитания, а вернуться уже не могли, так и погибали в чужой сторонке, скрутившись калачиком где-то дороге. Никто не интересовался судьбами этих людей, потому что самим было не до этого. Дети, не дождавшись родителей, тихо умирали в своих нетопленных домах.
Все эти страсти нам рассказывали те, кто забредал в нашу деревню. От этих рассказов мать потом долго охала и плакала, но всегда кормила людей и собирала хоть что-то в дорогу, за что люди целовали ей руки. От этого она ещё больше расстраивалась, и часами вздыхала, бормоча себе под нос непонятно что.
К концу января у нас также закончилась картошка, но ещё оставались крупы и, самое главное, мука, из которой мать всё реже и реже пекла хлеб. Корова перестала давать молоко, куры тоже не неслись, поэтому вся наша еда состояла из каши, борщей и сала, которое мать отрезала каждому всё меньше и меньше.
Наступала пора, когда становилось не до веселья. Я хорошо помню то чувство голода, которое сопровождало нас везде и всегда, будь мы в школе, или дома. Практически перестали бегать и дурачиться на улице. Все, от мала, до велика, ждали приход весны, чтобы, как говаривали взрослые, выйти на траву.
Февраль вообще тянулся нескончаемо, и было такое ощущение, что зима вообще никогда не закончится. Мы все стали худеть, особенно мать, она вообще старалась есть меньше, подкладывая нам, особенно Шурке, которой шёл только четвёртый годик, и она ничего ещё не понимала, что творится вокруг неё. В начале марта корова не разродилась и стала умирать, тогда отец вынужден был её зарезать, чтобы не пропало добро. Еда сейчас была на первом месте.
Нам действительно это очень помогло, и не только с едой, а ещё и в том, что нашей кобыле хватило корма до весны.
Мать очень долго плакала, что потеряли кормилицу, но сделать уже ничего