Под свист пуль. Анатолий Полянский
Читать онлайн книгу.
ответил, что погода не позволяет выпускать борты.
– Я и так и эдак пробовал уговорить, – расстроенно сказал комендант. – А он ни в какую, понимаешь! Чтоб ему… – выругался Гокошвили и виновато посмотрел на доктора. – Простите, товарищ военврач!
Она грустно улыбнулась:
– Ничего, майор, бывает. Я понимаю ваше состояние. Мне самой хочется выругаться. Считайте, что я не слышала ваших богохульств.
– Да бросьте вы! – досадливо сказал Агейченков. – Нашли время для церемониальной вежливости. Тамаре Федоровне, дорогой Арсен Зурабович, и не такое приходилось выслушивать. Когда человека режут по живому, он, знаешь, каким благим матом орет? Не будет же врач закрывать уши. Верно, доктор?
А он словно поддразнивает ее, мысленно отметил Даймагулов. И им снова овладели ревность и волнение. Не бывает же такого между малознакомыми людьми. Подкалывать только своих можно. А командир не с отрядной шатией-братией разговаривает, где допустимы разные вольности.
– Что будем делать, товарищ полковник? – спросил подошедший Найденыш. – Медлить-то нельзя!
– А ты что предлагаешь, Григорий Данилыч? – задал встречный вопрос Агейченков. Он любил, чтобы подчиненные принимали самостоятельные решения.
– Против небесной канцелярии не попрешь, – развел руками начальник заставы. – А раз так, то раненого надо бы в санчасть отряда доставить. Там все же есть кой-какие условия. Верно, доктор?
– Только не для таких сложных операций, – с сожалением сказала Квантарашвили.
– Но действовать все равно надо! – загорячился Гокошвили. – Нельзя, понимаешь, солдата без помощи оставлять! Отрядный лазарет – место более подходящее!
Он посмотрел на врача. Она пожала плечами: я, мол, все уже сказала.
– Решено! – подытожил Агейченков. – Спустим раненого к палатке – и вперед. Дай бог, довезем.
Она не стала возражать, только развела руками. Другого выхода все равно не было…
Назад ехали медленно и осторожно. Носилки с раненым поставили в кузов полуторки, вызванной Гокошвили из комендатуры. Рядом на открытой скамеечке пристроилась Тамара Федоровна, ни на минуту не отходившая от перебинтованного солдата. Несколько раз она просила остановить машину и делала ему очередной укол. Но боец только однажды пришел в сознание и попросил пить.
– А вот этого тебе как раз и нельзя, дорогуша, – мягко сказала доктор. – Ранение в живот – потерпи уж, пожалуйста, немного.
Смочив чистый бинт водой, она обтерла сперва губы, а потом и все лицо раненого.
– Так тебе будет легче, – сказала тихо, успокаивающе. И по ее грустным затуманенным глазам Даймагулов, ехавший с разрешения командира в полуторке – мало ли какая помощь может понадобиться в пути, – понял, что дела у пострадавшего неважные. И хотя доктор ничего не сказала о состоянии раненого, он догадался, что шансов выжить у него мало.
Даймагулов смотрел на безвольно обмякшее, но еще не утратившее былой мускульной силы тело пограничника, и горькие мысли