Так они жили. Елена Ильина-Пожарская
Читать онлайн книгу.
чулане
Старшие продолжали сидеть в комнате наверху у камина и разговаривали как раз о детях.
Бабушка и Сергей Григорьевич убеждали Ольгу Петровну, что английское воспитание испортило Женю и ее надо исправлять.
– Самознайкой будет. Не пристало девочке такие тоны задавать. Уж и верно Гришенька ее «маркграфиней» прозвал… Острый мальчик… Огонь…
– Мне не нравится, – говорил отец, – что в ней фанаберии много. Никогда она не поплачет, не попросит прощения как следует, точно век права.
И точно в подтверждение слов отца Женя спокойно и даже с некоторой гордостью вошла в комнату с поломанным портретом в руках. Она знала, что права, что совершает великодушный поступок, и это сознание совершенно заглушило в ней чувство страха.
– Бабушка, простите меня: я нечаянно толкнула портрет, и он упал.
– Что?!! Императора портрет упал? Где он, покажи!.. Покажи!.. – с ужасом закричала бабушка, вырывая из рук девочки портрет.
Увидев разбитое стекло и попорченную рамку, бабушка вообразила, что портрет погиб. В комнате уже смеркалось, и сразу разглядеть было нельзя.
Сергей Григорьевич поспешно зажигал свечу, у него от страху тоже дрожали руки, а Ольга Петровна смотрела с тоскливым ужасом на свою непокорную дочь.
– Ах ты, негодница! Скверная девчонка! Да как же ты смела!?.
– Бабушка, да говорю же я вам, что нечаянно, – перебила ее Женя.
– Нечаянно! Еще бы ты нарочно этакое учинила. На хлеб и на воду тебя посадить надо… Пошла в угол!..
– Портрету ничего не сделалось, – продолжала уже с обидой в голосе Женя. На нее никогда никто так не кричал. – Только стекло разбилось, да…
– Ты еще рассуждаешь? Со мной, матушка, разговоры коротки… Я, как твои родители, миндальничать не буду, на-ко ты! Этакую, можно сказать, беду наделала да еще умничаешь. Ты знаешь ли, что ты сделала! Царский лик на пол брякнула! Твоему деду это было пожаловано… из собственных рук императора!. Да что с тобой разговаривать, настоящая деревяшка, ни слез, ни раскаяния. Марш наверх! Сведите ее в темную комнату, и не сметь до моего приказа выпускать!
Женя побледнела. Сознание незаслуженной обиды, страх и стыд перед наказанием сжали ее сердце, и она чувствовала, что если раскроет рот, то сейчас же расплачется, а этого девочка не хотела допустить.
А прибежавшая при известии о беде нянька твердила ей сзади громким шепотом:
– Проси у бабиньки прощения… Припади, поцелуй ручку.
– Портрет цел. Посмотрите, маменька, ни царапинки, – проговорил Сергей Петрович на французском языке, к которому прибегал в важных случаях жизни.
– Где, покажи! Ну, счастлив твой Бог, что все уцелело, а то бы не миновать тебе розги… А в темной комнате все-таки посиди. Не столько за вину, сколько за твое поведение, за мины твои дерзкие…
Женя повернулась и молча пошла из комнаты.
Бабушка, ожидавшая слез и просьб о прощении, еще сильнее рассердилась.
– А? Каков характерец? Ох, плачет по тебе розга, девица прекрасная! Свести ее в большой чулан! Ничего не давать до восьми часов, а затем – стакан