Инспектор уголовной полиции Ник Кавуто, пятнадцать лет напарник Риверы по службе в Управлении полиции Сан-Франциско, стоял над кучкой бледного и черного, лежавшей на полу за стойкой магазина Риверы.

      – Похоже, ты прикончил ведьму, – произнес он. – Грустно, – добавил он. – Обедаем?

      Росту в нем было шесть футов четыре дюйма, весу – двести шестьдесят фунтов, и он очень гордился тем, что играет крутого парня, детектива старой школы: – носит федору 1940-х годов, измятые костюмы, жует сигары, – которые никогда не прикуривает, а в заднем кармане – таскает дубинку, которую Ривера ни разу не видел у него в деле. На Кастро, где он жил, его называли “Инспектор Медведь”. Не в лицо, само собой.

      – Она не умерла, – сказал Ривера.

      – Жалко. Я надеялся, у тебя в лавке соберутся жевуны и споют свою песенку про динь-дон.

      – Она не умерла.

      – Можем и сами пару куплетиков исполнить, если хочешь. Я начну. А ты вступишь на “ведьма ведь”[4].

      – Она не умерла.

      – Сколько она уже в отключке?

      – Минут двадцать, потом полчаса, тут я тебе позвонил, а потом… – он глянул на часы, – …еще минут пятнадцать.

      – Значит, она приходила в себя и ты снова по ней фигачил?

      – Пока не мог придумать, что с нею делать.

      – По работе скучаешь, да? – Кавуто сдвинул шляпу на затылок и посмотрел на Риверу так, словно ждал исповеди. – Знаешь, технически говоря, ты в активном резерве, можешь выезжать со мной на задания, – когда б ни захотел шарахнуть по кому-нибудь “тазером”. А фигачить по случайным хиппушкам у себя в лавке – не очень хорошо для бизнеса. Обед, конечно, будет с тебя.

      Когда на работу они ходили оба, Кавуто обычно принимался говорить об обеде, еще не доев завтрака.

      – Она не обычная хиппушка.

      – Не сомневаюсь – большинство людей просто падает, а затем тут же встает. Лежать в отключке от электрошокера не принято.

      Ривера пожал плечами.

      – Насколько могу судить, это ее лучшая черта.

      – Тебе придется что-то придумать – нельзя же глушить ее все время. Я уже чую горелое – это что, вискарь?

      – Торф, по-моему. Ну да. Это не от шокера, – она просто этим сама пахнет.

      – Хочешь, я на нее наручники надену? Или привлечь ее? Вероятно, смогу убедить психиатра упечь ее только за костюмчик.

      – Думаю, она запросто может оказаться сверхъестественным существом, – сказал Ривера. Он потер себе виски́,