Протокол. Чистосердечное признание гражданки Р.. Ольга Романова
Читать онлайн книгу.
не припомню – может, и не было такого, в городе-то макраме было навалом, как и мягкой игрушки, а вот с английским языком не очень.
Примерно раз в год, по какому-то неведомому расписанию, нас собирали и приводили в этот коридор, заводили в класс на 45 минут. Это называлось «внеклассная работа»: учителя на это время обычно сматывались, и нас опекали пионервожатые. В класс приходил невыносимый дядька с серым лицом, в сером костюме с серой перхотью на плечах и серыми полосками на когда-то белом воротнике, доставал вырезки из газеты «Правда» и клеймил врагов. В основном, конечно, американцев, но несильно отставали враги в ФРГ и Великобритании, остальные страны упоминались в жалостливом контексте. Разве что кроме Китая: Китай время от времени обострялся, там правил страшный Мао Цзэдун, и в воздухе там отчётливо попахивало войной.
Иногда нас пугали очень сильно, и я начинала переживать за мир во всём мире, на ночь глядя. Мой папа быстро это уловил, понял, что со мной происходит, и провёл со мной другую политинформацию. Он рассказал мне про политику и пропаганду просто и доходчиво, никак этих слов не употребляя. Рассказал, кто такой Мао Цзэдун и как он пришёл к власти, и как он был большим другом Советского Союза, а потом парни разошлись. И вот то же самое было с югославским Иосипом Броз Тито. И вообще в политике нет вечных союзников, есть только вечные интересы – но разные. У кого-то – стабильность системы и незыблемость традиций, у кого-то – победа коммунизма во всём мире. А у самых глупых и дешёвых – тупо карманы набить и отвалить. А почему правды не говорят? – Ну почему, говорят иногда. Просто сопоставлять надо разрозненные картинки из мозаики. Вот про переворот в Чили нам сейчас правду говорят? Конечно, правду – но только с одной стороны. Если к этой правде добавить другую правду, с другой стороны, то будет что-то более или менее похожее на жизнь.
Интернета тогда не было (странно себе такую жизнь представить, но да), обычно на политзанятиях в Доме офицеров играли в морской бой. На особо пафосных местах отвлекались, конечно. К тому же двум хорошим девочкам и одному хорошему мальчику полагалось задавать вопросы после лекции. Мне это дело поручали традиционно, я считалась хорошей девочкой – если меня плохо знали.
На второй или на третий раз я задала лектору невинный вопрос, после чего меня и здесь хорошо узнали и поручать такое ответственное дело перестали. На политинформации тогда речь зашла о трудном детстве американских и европейских сверстников, наверняка и по китайским прошлись. Но на китайских я особенно не фокусировалась, там было понятно, что дело это тёмное. А вот про то, что в Америке дети не ходят в школу, если у их семей нет денег, было интересно. Я сформулировала свой вопрос так:
– Если в американской семье нет денег или если родители не хотят платить за школу, где ничему не учат, а только пихают детям в голову антисоветскую пропаганду, означает ли это, что в такую школу можно официально не ходить и тебя не будут ругать ни в школе, ни дома, ни в гороно?
Я