Гомер и Ева. Елена Васильева
Читать онлайн книгу.
уже давно видимся только в космосе.
– Как это? – не поняла Ева.
И тогда Картер рассказал, что в самой маленькой своей точке Вселенная расширяется в самую большую, и потому Вселенная бесконечна. Так и О. – в своей самой маленькой точке, песчинке или кратере расширяется в планету, а та – в галактику, а та – в целую вселенную. И значит, прикасаясь к песчинке на белой планете, Картер касался бесконечности.
– Раньше я лепил в своей мастерской О., а потом начал переживать, что теряю время на нее, когда могу вылепить Моцарта и, возможно, тем однажды прославиться.
– А ты сразу понял, что О. – Вселенная? – спросила Ева, внимательно глядя, как планета совершает еще один оборот вокруг Картера.
– Я вспомнил ее, – сказал Картер. – Вселенную нельзя не заметить. Космос полон планет, комет, звезд, иногда в нем встречаются черные дыры, все это объединяется в галактики, а миллиард галактик – во вселенную. Иногда мы встречаем галактику или даже комету и думаем, что это и есть вселенная, мы цепляемся за комету и летим вместе с ней в пустоте, и нас обдувает отсутствием ветра, потому что в космосе нет ветра. Но когда ты встречаешь настоящую Вселенную, ты сразу узнаешь ее, потому что в ней сразу все – и галактики, и кометы, и весь вакуум межзвездного пространства.
Картер поднял руку, и О. прекратила вращаться, застыла. Он поднимался все выше, наслаждаясь тем, как отсутствие ветра обдувает его лицо, и белый спутник расширился до галактики, а та – до звездного скопления, и через него Картер вышел во Вселенную, и Ева больше не видела его. Она осталась в космическом вакууме совсем одна.
Ева сделала неловкое движение руками и поплыла. Межзвездное пространство сочилось между пальцами – это была почти осязаемая вязкая пустота.
«Вокруг ни души, а мне совсем не страшно», – думала Ева и жалела, что ничего не знает о том месте, где находится. В школе их учили географии материков и океанов, а географии космоса не учили, и теперь Еве вслепую приходилось грести из точки А в точку A’. Мимо Евы проскакал грациозный космический конь – бесшумный и мерцающий бледным белым светом. «Он как Луна – светится не сам по себе, а отражает сияние большущей звезды», – поняла Ева.
– Я тоже была когда-то Луной, – сказала коню она. – Когда Моцарт был рядом, люди говорили, я свечусь, а потом он исчез, и я погасла, – конь фыркнул – ему было не интересно. – А почему ты живешь в темноте, в вакууме? Хотя в вакууме ведь никто не живет, и значит, ты – нежить.
– Быть свободным романтичнее, чем жить, – ответил светящийся конь и провалился.
«Как сквозь землю», – подумала было Ева, но после вспомнила, что понятия не имеет, где земля. Она еще раз взмахнула руками и поплыла вперед – кролем, иногда переворачиваясь на спину и представляя, что космические волны плещутся вокруг и журчат, словно во время космического прилива. В космосе было тепло и уютно, небытие принимало ее, укачивая на своих едва ощутимых волнах, и избавляло от желаний.
«Интересно, – подумала Ева так, чтобы Вселенная слышала ее, – почему Земля висит в невесомости и не