Пламя костра завораживающие танцевало на толстых поленьях. Прогоревшие угли пылали жаром. Кто-то доедал походную кашу, скребя ложкой по дну котелка. Кто-то шаркал оселком по покрытому зазубринами широкому лезвию топора. Кто-то латал порванную в утренней стычке кольчугу. Кто-то что-то стругал: просто так, без умысла и планов, пытаясь отвлечься от тяжелых мыслей. Завтра бой. Тяжелый и кровопролитный. Многие сложат голову на этом холме у неширокого пролива, разделяющего два материка. Тишина пробуждала страх в душах самых смелых воинов. И каждый пытался побороть ее по-своему, стараясь отвлечься от недобрых мыслей, как вдруг сильный, но не грубый голос у соседнего костра затянул: «В бой скорей! Печатай шаг! Нам не нужен древний маг!». Ложка легла на дно котелка. Оселок остановил свое движение по и без того острому, как бритва, лезвию. И пара голосов залихватски подхватила: «Грубой силой и секирой мы себе прорубим путь!».

      Нож, грызущий древесину, вернулся в ножны, а дыра в кольчуге оставлена в покое. «Мы растопчем ваши рати, сокрушим отрядов строй. Нам шаман нальет отвару, будем биться до упаду». Песня гремела над станом, отгоняя страх и неизвестность, наполняя сердца отвагой и храбростью. «Эльфов стрелы – нипочем, жги, коли, руби мечом!» И вот уже вся Орда в один голос пела: «Древний лес узнает силу, всё затянем подобно илу. Живоглот – наш злой воитель, рода орочьго предводитель – нас ведет всегда вперед. Скоро будет ваш черед!» Хохот и смех разлетелись по лагерю, страх отступил.

      –Песни горланят, это хорошо, – сказал орк, оглядевшись вокруг и, не обнаружив ничего подозрительного, одернул кожаный полог шатра. Коровья шкура с шумом запечатала вход. Жаркий костер, согревающий и освещающий пристанище вождя, послушно дернулся вслед мановению кожи, покрытой древними письменами и орнаментом, написанными кровью поверженных врагов и принесенных в жертву невольников. Этот орнамент пылал всеми цветами, предостерегая хозяина о присутствии недруга или адского отродья.

      Походное