Почти не придуманные истории. Алексей Владимирович Зелепукин
Читать онлайн книгу.
действия боевых дронов. Рой истребителей с тяжелым протонным вооружением плотным потоком устремился к «Несокрушимому». Заработали крупнокалиберные многоствольные кинетические орудия, выкашивая в рое истребителей гигантские бреши. АИИДА подняла все имеющиеся в ее распоряжении перехватчики. Беспилотники сошлись в ближнем бою, выкручивая немыслимые фигуры пилотажа. Группа дронов-ракетоносцев, прорвавшись сквозь заслон патрульных перехватчиков, вышла на линию атаки.
–Уходим! – предложение ИИ было наиболее подходящим. Маршевые двигатели «Несокрушимого» не раз уводили дредноут с вектора огня.
Кнопка активации закрыла Серафиму почти всю картину «Божественного Взора».
–Отказ, энергию на щит, подготовиться к удару.
– Уровень ожидаемых повреждений критический, надо уходить.
– Нельзя! За нами почти две сотни гражданских…
Получив отказ в стыковке, местные суда начали скапливаться в зоне швартовки, но первые же залпы заставили их кинуться врассыпную, а после ракетного удара по жилому комплексу все дружно устремились к ретранслятору, стараясь держаться в кильватере ШДББ 74-4, закрываясь им словно щитом. Залп не заставил себя ждать. Пробив щиты, тяжелые протонные торпеды с кумулятивными боеголовками впились в броню, АИИДА ахнула. Серафим заскрежетал зубами: болевые ощущения помогали осознать тяжесть полученного урона, он был просто колоссален. Заряды сдетонировали, затмив все ярчайшей вспышкой. Плавилась броня, горели проводка и переборки. Дикая боль заставила закрыть глаза.
Серафим попробовал проморгаться и восстановить визуальные функции «Божественного Взора», но световой след от вспышки не исчез. Глаза жгло, а свет давил на сетчатку сквозь закрытые веки. Левую сторону туловища пронзила ужасная пульсирующая боль. Необычная тяжесть наполнила тело.
– Он жив! – крик раздался прямо над ухом. – Сир Апраксис жив!
Чьи-то сильные руки подняли Серафима, он попытался открыть глаза. Но боль снова отключила сознание. Березкин провалился в небытие.
* * *
Погребальный костер Огнерука был огромен. Но последняя почесть, которую можно воздать храбрости и мудрости, – это не роскошные доспехи и не зачарованное оружие, сложенное у подножия будущего кургана. Это песни и легенды, повествующие о славных подвигах героя. Об Огнеруке легенды ходили при жизни.
Тризна была скромной, но столы ломились от яств и вина. Многие потеряли в этой битве родню и друзей. Где-то между столамипеснопевцы уже затянули оды о славных походах великого старейшины. Сделав последний глоток из гигантской кружки, Авишай пальцем позвала к себе Уру.
– Мне надо отлучиться. У дяди остался неоплаченный долг. Надо выяснить, смогу ли я его оплатить.
–Доспехи надеваем?
– Нет, берём только топоры. Мы же не простолюдины, чтобы ходить без оружия. Но мы не должны выглядеть воинственно.
– Ты о том ужаленном наезднике? Но ведь он…
–Неважно, кто он, это последняя воля Огнерука.
– Он