Идеаль. Фредерик Бегбедер
Читать онлайн книгу.
комнату в отеле, на случай, если мы сразу захотим заняться любовью, а тут, не прошло и пятнадцати минут вежливой беседы, как я поднялся, со словами “ну и чудно, до скорого”, прекрасно сознавая (как, впрочем, и она), что это означало “ну и чудище, прощай навсегда”. Поцеловав ей ручку-сардельку, я сбежал. С тех пор я игнорирую ее оскорбленные мейлы. Да, мне стыдно быть подлым расистом и фэшн-фашистом. Ее тревожное сознание, жестокий юмор и безупречный ум идеально подходили мне, а сердце наверняка сделало бы меня счастливым. Но я фашистская сволочь, и это тем более непростительно, что я сам пережил такие же унижения в юности. Вывод: я бывший урод, который мстит себе подобным.
– Я именно та женщина, которая тебе нужна.
– Если бы ты только похудела килограммов на двадцать!
Вот что я должен был бы ей сказать:
– Когда мне было десять лет, пластический хирург исправил мне уши под общим наркозом. Техника состоит в следующем: сделав кожный надрез за ушами Дамбо[11], заново моделируют хрящ, корректируют местоположение ушной раковины, а потом штопают гипоаллергенной ниткой. Десять дней я носил белую повязку на голове и целый месяц спал обмотанный эластичными бинтами. Одноклассники переименовали меня из Лопоухого в Мумию. Когда с меня сняли наконец окровавленные путы и вырвали синие нитки, покрывшиеся какой-то слизью, никто даже не заметил, что мои уши больше не торчат из-под волос. “Красота требует жертв”: поверь мне, я знаю смысл этой поговорки. Я рыдал от боли, ради того чтобы не быть уродом. Стремление соотвествовать социетальному образцу лишено смысла, просьба не беспокоиться, наши крики о помощи никто не услышит. Да ладно, тебя я не ненавижу[12], я себя терпеть не могу, и эта ненависть к себе любимому накладывает отпечаток на мои отношения с прочими представителями рода человеческого. Прощай, бабец моей жизни.
9
Теперь позвольте представиться: Октав Паранго, французский скаут, застрявший в стране, которая равняется тридцати Франциям. Работаю на людей, считающих, что женщина старше двадцати четырех лет – та еще рухлядь. Моя деятельность не может на мне не отразиться – я, например, не праздновал свое сорокалетие. Я старею в мире, где стареть запрещено. Я привык косить под молодого: черные мятые рубашки, прорванные на коленях джинсы, кашемировый свитер с треугольным вырезом от “Zadig&Voltaire” на голое тело, взъерошенные волосы, типа только что с постели в любое время суток, плюс недельная бородка для легкого налета бунтарства (вообразите себе большевика с машинкой для стрижки в зубах), спортивные туфли, спорта не нюхавшие, майки-поло в облипку в подражание худющим британским рокерам и джинсы “слим” с заниженной талией, чтобы не обтягивали валик растущего брюшка. Я не пользуюсь дезодорантом – чем вонючей, тем моложе. Себе на сорокалетие я подарил не замшевую куртку, а две замшевые куртки. Каждое утро я рыдаю, выщипывая седые волоски на макушке,
Дамбо – слоненок с большими ушами, герой известного мультфильма.
Намек на реплику Химены, обращенную к Дону Родриго в “Сиде” Корнеля: “Я тебя не ненавижу”. (В русском переводе М.Лозинского: “