На протяжении двух кварталов к нам в омнибус сели пять-шесть пассажиров: мужчина при цилиндре и в пенсне, за ним еще несколько человек, а затем, у одной из Сороковых улиц, вошла женщина и прошествовала вперед к кассе, махнув длинным подолом по нашим ногам. На ней была фетровая шляпка с цветочками, простое черное пальто, длинное светло-зеленое кашне, завязанное вокруг шеи, а из-под пальто выглядывал подол пурпурного платья. На вид я бы дал ей чуть больше тридцати, и по первому впечатлению, когда она прошла мимо нас, мне хотелось назвать ее красавицей. Но вот монета звякнула о дно коробки, она повернулась и села немного впереди нас. Рисунок, приведенный здесь (рис. 3), сделан мною по памяти. Теперь я разглядел лицо вошедшей и поспешно отвел глаза, чтобы не оскорбить ее; лицо оказалось изрыто десятками оспин, и я сообразил, что оспа все еще оставалась распространенной болезнью. Другие пассажиры не удостоили женщину ни малейшим вниманием.

      Мы проехали мимо гостиниц «Виндзор» и «Шервуд», затем мимо постройки под названием «Старый ивовый коттедж» – вывеска в готическом стиле была растянута на всю ширину фасада. А сама постройка была деревянная, совершенно допотопной архитектуры – со ставнями и широкой верандой, на которую вели, словно в сельскую лавочку, несколько крутых ступенек. Перед фасадом прямо на тротуаре росло большое дерево, пешеходы волей-неволей огибали его, и выглядел «Старый ивовый коттедж» так, словно относился к колониальным временам [8].

      Рядом на этой несусветной Пятой авеню располагался Торговый дом Генри Тайсона – по-видимому, просто мясная лавка.

      В этот миг Кейт тронула меня за руку и хмуро повела головой.

      – Сай, с меня хватит. Слишком много впечатлений. Я хотела бы… хотела бы спрятаться куда-нибудь и закрыть глаза.

      – Понимаю. Как не понять…

      Омнибус приблизился к тротуару. Я поманил Кейт, и мы сошли как раз рядом с двухколесной пролеткой, ожидавшей седоков.

      Открыв дверцу, я помог своей спутнице вскарабкаться внутрь. Когда я сел с нею рядом, голова у нее была откинута, веки смежены. Над нами что-то зашумело – я посмотрел вверх и увидел, как в крыше сдвинулась маленькая панель, образовалось квадратное окошечко и в нем появился глаз, половина второго глаза, покрасневший от холода нос и часть больших обвислых усов.

      – К Главному почтамту, – сказал я, вынул часы, нажал кнопку и, откинув крышку, бросил взгляд на циферблат. Было почти пять. – За полчаса довезете?

      – Почем я знаю, – ответил извозчик с отвращением, цокнул языком и дернул поводья. Мы выбрались