Хроники Нордланда: Тень дракона. Наталья Свидрицкая
Читать онлайн книгу.
местах, у него аж мурашки побежали по коже, до того это показалось ему красиво. Но выйти вечером ко всем со своим детищем, которое теперь было ему еще дороже и любимей, было страшно. Может, даже страшнее, чем пытки и угроза казни. Там опасность грозила телу, а здесь – самому тайному, уязвимому, даже нежному, что у него, оказывается, тоже было: душе. Вепрю потребовались все клятвы Зяблика, что песня у него классная, пара больших кружек пива и вся смелость, что у него была.
Обычно у общего костра на околице Светлого, над Зеркальным, пел Ворон, у которого был самый красивый голос и самая лучшая гитара. В его отсутствие пели Синица, Козодой и Пеночка, девушка-полукровка с нежным голоском. Сегодня, придя сюда с гитарой, Вепрь онемел и сидел, вцепившись в нее, слушая Синицу и его любовные вирши, посвященные абстрактной красавице, и мечтая исчезнуть. Но Зяблик не дала, привлекла к нему всеобщее внимание, указав:
– Вепрь тоже вам споет. У него новая песня есть. Про нас про всех.
– Ну-ка, сбацай! – Предложил Синица, ничуть не обидевшись. Вепрь закашлялся:
– Это… в горле что-то першит… – И получил большущую кружку пива:
– Пей и давай, пой!
Вепрь послушно перебрал струны и ударил по ним, от волнения охрипнув чуть сильнее, но быстро набравшись уверенности, от чего его голос зазвучал в свою полную силу:
– Одинокая птица над полем кружит,
Догоревшее солнце уходит с небес.
Если вздыблена шерсть, и клыки, что ножи,
Не чести меня волком, стремившимся в лес.
Лопоухий щенок любит вкус молока,
А не крови, бегущей из порванных жил.
Если вздыблена шерсть, если страшен оскал,
То спроси-ка сначала меня, как я жил.
Я сидел на цепи, и в капкан попадал,
Но к ярму привыкать не хотел и не мог.
И ошейника нет, чтобы я не сломал,
и цепи, чтобы мой задержала рывок.
Я в кромешной ночи, как в трясине, тонул,
Забывая, каков над землей небосвод.
Там я собственной крови с избытком хлебнул,
До чужой лишь потом докатился черед.
Я бояться отвык голубого клинка,
И стрелы с тетивы за четыре шага.
Я боюсь одного: умереть до прыжка,
Не услышав, как хрустнет хребет у врага.
Не бывает на свете тропы без конца,
И следы, чтоб навеки ушли в темноту.
А еще не бывает, чтоб я стревеца
Не настиг на тропе и не взял на лету.
Вот бы где-нибудь в доме горел огонек,
Вот бы кто-нибудь ждал меня там, у двери.
Я бы спрятал клыки и улегся у ног,
Я б тихонько притронулся к детской щеке.
Я бы верно хранил, и стерег, и берег,
Просто так, за любовь улыбнувшихся мне.
Но не ждут, и по-прежнему путь одинок,
И охота завыть, вскинув морду к луне!
Еще на втором-третьем куплете Вепрь краем