– Папа, папа! – закричал я, входя во двор через калитку.

      – А, Равиль, – улыбнулся папа. – Что же ты один пошел за урюком, без меня?

      – Хотел показать, что я уже большой и сильный. Такой же, как ты! – ответил я и поставил перед папой ведро спелых ягод.

      – И как, тяжело, наверное, было столько нести?

      – Тяжело, – признался я и добавил шепотом: – Только маме не говори, пожалуйста.

      – Хорошо, – засмеялся папа, – не скажу. Поможешь мне сегодня?

      – Конечно, – обрадовался я. – А что мы будем делать?

      – Подготовим стены мастерской к покраске. Их надо ошкурить и нанести грунтовку. Держи наждачную бумагу и повторяй за мной.

      Я взял кусочек наждачки, встал рядом с папой и стал водить по доскам, как он показал. Ошметки старой краски и пыль полетели во все стороны. Я даже зажмурился, чтобы мусор не попал мне в глаза.

      – Не спеши, – предостерег меня папа, – чтобы заноз не нахватать.

      Я смотрел на него и восхищался: как здорово у него все получалось! Папа многое умел: и строить, и вырезать по дереву, и рисовать. Он никогда не сидел без дела: все время что-то мастерил, придумывал. А я ему помогал. Вместе мы сделали стол для кухни и стулья. Поставили новый забор и выложили из камней дорожку от калитки к дому. Выкопали маленький пруд и повесили качели. Благодаря папиным заботам в новом доме становилось все удобнее и лучше.

      – Равиль, в какой цвет ты бы хотел покрасить мастерскую? – спросил папа.

      – В зеленый, – тут же ответил я.

      – В какой зеленый? Как цвет травы или в изумрудный, как вода в нашем пруду?

      Я перестал шкурить и задумался. Папа знал, что я различаю множество оттенков и даже подписываю все свои карандаши. Внешне их цвета выглядели схожими, но оттенки при рисовании получались разными, поэтому я наклеивал на карандаши бумажки с названиями цветов, чтобы не путать их друг с другом.

      – Может быть, покрасим в оливковый? Только не знаю, какой лучше: в темный или светлый?

      – А ты покажи на своих карандашах, тогда и выберем, –