Когда спустя несколько минут мы выходим на улицу, щурясь от яркого дневного света, потрепанный «Лендровер» Джез каким-то чудом все еще стоит там, где она его оставила. Пока я с трудом пробираюсь на переднее пассажирское сиденье, Джез убирает с приборной панели знак парковочного разрешения инвалида и прыгает за руль.

      – Чье это разрешение? – спрашиваю я.

      – Марго.

      – Кто такая Марго?

      – Стареющая веймарская легавая.

      – У тебя есть парковочное разрешение для собаки?

      – У нее дисплазия тазобедренного сустава. Это очень серьезно.

      – Но ее нет в машине.

      – Она могла бы здесь быть, – защищается Джез.

      Джез управляет массивным «Лендровером», как танкером, прокладывая путь сквозь янтарные огни светофоров на перекрестках и время от времени подавая сигнал, похожий на корабельный гудок. Водители и пешеходы бросаются прочь с дороги, как испуганные кролики. Я подумываю о том, чтобы попросить ее заскочить ко мне, чтобы забрать кое-какие вещи, но потом вспоминаю, что спальня лежит в руинах, а одежда вряд ли пригодна для носки – если уцелело хоть что-то из одежды. Благодаря очень заботливому пожарному у меня есть пальто, телефон и сумка, не считая того, что было на мне во время взрыва.

      Нам пришлось смыться из больницы без должной выписки, поскольку Джез не на шутку торопилась.

      – А если мне понадобится дополнительное лечение? – сетую я, забираясь в машину.

      – Утром должен прийти ветеринар. Он может тебя осмотреть, – говорит Джез.

      – Класс! Мне выпишут лекарства для собак.

      – Вообще-то он специалист по крупному рогатому скоту.

      – Крупному рогатому скоту? Например…

      – Коровы.

      – Замечательно.

      – Сильнейшие обезболивающие на рынке, – усмехается Джез. – Поверь моему опыту.

      Когда мы выруливаем на автостраду, Джез включает радио, и я закрываю глаза. Ночь выдалась долгая. Не считая воинственного пьяницы в боксе напротив меня, где-то слева хныкал ребенок, а рядом со мной заполошная старушка все время отодвигала занавеску и просила пить.

      – Простите, я похожа на медсестру? – не выдержала я, приподнимая забинтованную руку.

      Старушка заморгала, а потом кивнула.

      – Вообще-то я работаю с компьютерами, – продолжила я. Несчастная не сводила с меня умоляющего взгляда. – Эта профессия никак не связана с уходом за больными, – пробормотала я, вытягивая шею и оглядываясь по сторонам в поисках медсестры. Но персонал мистическим образом исчез, и в палате царила странная тишина. Наконец я скатилась с кровати и захромала к умывальнику в дальнем углу, где наполнила пластиковый стакан, который отыскала в шкафу. Я вернулась и осторожно подала воду старушке, разжимая ее скрюченные артритом пальцы, пока она рассматривала стакан, словно понятия не имела, для чего он предназначен. – Это вода, – объяснила я. – Вы просили. – Старушка опять