Чтобы смирить неверных,

      Град погубивших твой,

      Обвей пути их терном

      И волчцами покрой.

      Они исторгнут воды

      Из кладезей земных,

      Но, не найдя свободы,

      Мир захлебнётся в них.

      И будет всё земное

      В твоих глазах, как пыль.

      Я снова пред тобою —

      Твой раб – Иезекииль!

      Снега, снега на сотни вёрст…

      И Образ над равниной белой.

      Не сновиденье, а всерьёз —

      Облиты грустью эти стрелы,

      И с неизменной высоты,

      И никогда не изменяясь,

      На землю тихо смотришь Ты,

      Очами тёмными склоняясь…

      Мне этот Образ не воспеть —

      Уйти в заснеженные дали,

      И оглянуться не успеть,

      Ведь слишком много в Нём печали…

      Как прекрасна небесная ширь,

      Запах мирта и мёда!..

      Я открою златую псалтирь

      На странице Благого Исхода…

      Моисей приказал – и вода

      Тотчас стала стеною,

      И идущий за ним никогда

      Не возьмётся шумящей волною.

      Там, где мир безысходен и пуст —

      В дивном блеске, предзримый,

      Перед ним раскрывается Куст

      Купиною Неопалимой…

      Так Давид умолил Небеса —

      И они расступились,

      И нежданная неба краса

      И покой на земле воцарились…

      Хороша ты, небесная ширь

      И простор, и свобода!..

      Я златую закрою псалтирь

      И зажгусь я свечою у входа…

      Горит свеча перед окладом,

      И времени, как будто, нет,

      А на душе курится ладан,

      И меркнет свет.

      А за окном белеют ветви

      Черёмухи, и слышен звон —

      То майский воздух дышит ветром

      Былых времён.

      И тёмной зеленью струится

      Прохладный с листьев полусвет,

      А на душе печаль