Когда я пришёл в себя после теплового удара, первое, что я увидел – я лежал в тени плетня, на лбу кепка с водой, под головой комок рубашки. Холодными прерывистыми струйками вода сочилась к затылку.

      – Тебе лучше? А? – напуганно спросил Глеб.

      – Почти…

      – На-ка что стряслось… Не вставай. Полежи ещё… Отдохни…

      Остаток воды в кепке я выпил, подкинул кепку на колышек в заборе и переполз на раскинутые рядом штаны и рубаху.

      – Жарища, как в том аду. Надень солнушко солнцезащитные очки, не так бы слепило, не так бы пекло… – Изнанкой майки Глеб промокнул потное лицо, лёг на спину. – Как думаешь, в аду есть вентиляторы?

      – Есть. Только некому включать. Пошёл бы в ад электриком?

      – Туда живьём не промигнёшь. А трупиком уже неинтересно.

      Небо над нами высокое, чистое, будто легионы женщин скребли его всю ночь топорами и мыли.

      – Глеба, а море тоже такое синее?

      – Ну!

      – А отчего на нём ветер?

      – Как тебе сказать…

      – Уж как есть.

      – Можно и как есть. Сверху небо, снизу вода, а с боков-то ничего нет. Оно и продувает.

      – Пра-авда?

      – Скатай проверь.

      – Рассказал бы про Кобулеты. Чего уж там…

      – А про Жмеринку не хо?

      – Не хо…

      Лежим молчим, глаза в небо. Я снова по-новой.

      – До этого ты видел море?

      – В кино.

      – А когда с мамой маленьким ездил к отцу на войну?

      – Хоть ездили в те же Кобулеты… А море?.. Не помню…

      – Что ты в море нашёл?

      – Не знаю, не знаю…

      – Ух и отчаюги вы! Раз и айдате. Раз и в дамках!

      Кому лесть не развязывала язык?

      Уж на что Глеб не терпел до смерти расспросов, а и того сломала приманка, помягчел вроде. Слова из него надо по капленьке тащить сладкими клещами. Вижу по глазам, пала его неприступность.

      – В дамках… – хмыкнул он. – А толку что?.. Это чужую беду мизинцем разведу, а свою пятернёй не растащу… Это школьный дружбан Федюшок из Мелекедур подсёк меня… Разогнался тайком от своих поступить в мореходку. Подгрёб и меня… Обежали все Кобулеты – никакой тебе мореходки! Нету и на дух!.. Пошли на хлеб добывать горбом…

      Не будь теплового удара, Глеб вряд ли заговорил про Кобулеты.

      А тут смилостивился.

      Как-то виновато он улыбался и рассказывал через силу. Чувствую, не хочется вываливать все кобулетские тайны. Всё скользом, всё бегом, бегом.

      Господи! Не хочешь, ну и не надо. Не запла́чу! Только на кой мне твои подачки из жалости?

      – Давай сеять, – буркнул я и потянулся к тохе. – А то мама нагрянет, что скажет?

      – А вот и я, хлопцы! – скажет с бугра. – Не соскучились без меня?

      – Лично я как-то не успел.

      Земля