Булочник и Весна. Ольга Покровская
Читать онлайн книгу.
подмосковной луже, и вечный пост, лишь бы жизнь не оставила меня, как Майя.
Ожидая, пока доцветёт аллергия, я остался жить у родителей, и сразу детство обступило меня. На подоконниках росла цела-невредима моя школьная коллекция кактусов. Только теперь это были не маленькие комочки с колючками, а расползшиеся старики. Сохранились и все мои растрёпанные картонные коробки с играми. Я достал настольный хоккей, и мы с отцом отвели душу. А затем снял со шкафа мандолину в пыльном чехле и стал вспоминать, что знал.
Инструмент оказался плох. Я как-то не замечал этого в детстве, а теперь увидел и расстроился. Через пару недель игры, однако, мне показалось, что звук мандолины повеселел, и я подумал, что с годами, если заниматься прилежно, можно будет «намолить» её, как икону.
Пока я бездельничал, осень вплотную придвинулась к зиме. Мой клюквенный окрас исчез. Вместе с ним ушла эйфория обновления. Зря я счёл аллергию дном, по достижении которого начнётся восхождение. Ничего подобного! Я падал и падал, но уже без воплей и свиста, а мягко, как снежинка, можно даже сказать – кружась.
Между тем мне исполнилось тридцать. Это обстоятельство, плохо согласующееся с моим подростковым образом мыслей, смутило меня. Я пожаловался на грядущий тридцатник Пете. «А!.. – отмахнулся он. – Ерунда. Это со мной уже было». В самом деле, полгода назад это случилось с ним.
Он пришёл поздравить меня после работы и застал одинокий ужин – меня, маму и папу.
– Ну вот. Так-то лучше! – констатировал Петя, придирчиво меня оглядев, и улыбнулся. Видно, и правда был рад, что я цел.
– Держи вот! – сказал он, протягивая мне длинный плоский футляр, в котором через десяток секунд мною была обнаружена метеостанция. Не какая-нибудь поделка, а точный, всевозможно сертифицированный прибор в корпусе из карельской берёзы, великолепном, как всё, что имел обыкновение дарить мой друг. В первый миг я испытал недоумение – на что мне барометры и гигрометры?
– Это тебе не игрушка, а терапевтическое средство! – строго сказал Петя, когда, оставив родителей чаёвничать, мы, как в детстве, ушли в мою комнату. – Будешь каждое утро проникаться состоянием природы. Проснулся – и никакой электроники, сразу на пробежку! У тебя же лес под боком! Бежишь себе и примечаешь, какое небо – к какой погоде, ну и так далее. Ясно?
Я кивнул, начав понимать, к чему он клонит.
– Мне не нравится твой настрой! – продолжал он. – Новый год на носу, а ты, я гляжу, никак не очухаешься!
– Петь, я стараюсь, как могу! Разучил даже на мандолине два этюда. Но дальше – полное бездорожье!
– Этюды тебя не вывезут, – возразил Петя. – Выбирайся в мир – дыши, нюхай. В конце концов, раз уж ты так упёрся в свою Майю, борись! Волоки ей тушу мамонта! Авось уговоришь.
– Тушу я уже добывал. Ей этого не надо.
– Это, что ли, джип твой – туша? – высмеял он меня. – Туша, братец, это труп твоей собственной лени и слабости. Исполняй мечту! Всё, что обещал и зажал, – возьми и сделай!
Мне стало вдруг тошно от того, что кто-то, пусть даже и Петя,