Эпизоды народной жизни начала XX века. Анатолий Демин
Читать онлайн книгу.
коса – несомненно, гениальное изобретение человека, кратно увеличившее производительность труда при заготовке сена и на жатве по сравнению с предшествующим ей серпом. Как изделие кузнечного не ремесла даже, а скорее уж искусства, коса совершенно удивительна! Пожалуй, она являет собой единственное абсолютно асимметричное творение человеческих рук и ума. Иными словами, сложнейшая форма косы исключает возможность вообразить какую-либо плоскость, делящую её на симметричные или подобные части. Все детали косы наилучшим образом соответствуют своему предназначению – срезать траву, волочить её за собой и укладывать в валок слева от прокоса. Кстати, любопытно то, что коса была придумана для правшей, поэтому, даже если косец по своей природе левша, то всё равно он вынужден косить как все – справа налево.
Косцы на покосе идут вслед друг другу, с уступом на ширину прокоса. Первый из них – закопёрщик. Взмахами своей косы и поступью именно он задаёт темп косьбы всем остальным. Следуя за впереди идущим, нельзя ни отставать от него, ни приближаться, дабы случайно не порезать ему ноги.
Летают по созревшему разнотравью три косы братьев Боровковых, и за их спинами с проступившими на рубахах пятнами горячего мужицкого пота ложатся три пышнотелых валка напитанной соками и силой июльской травы. И до чего хорошо радующее крестьянскую душу обильное разнотравье русских лугов! Тянутся тут к солнцу, соседствуя и перемежаясь, взрастая густым зелёно-узорчатым покрывалом кашка-клевер с белыми и розовыми головками соцветий, тимофеевка, люцерна, костёр, вика и многие другие травы.
К полудню валки скошенной травы, подвяливаясь под жаркими лучами, начинают источать терпкий сильный аромат свежего сена. Часам к четырём пополудни на смену мужикам на скошенную луговину выходят бабы ворошить сено. Это значит – переворачивать деревянными граблями валки высушенной стороной к земле, сырой – к солнцу и разгребать-взрыхлять, дабы к полудню другого дня скошенная трава стала сеном. Поутру мужики снова на покос, а после обеда все вместе – собирать готовое сено и складывать его в стожки. Так вот день за днём.
На ближние-то покосы ходят в очередь. Отдохнуть, покушать можно и домой вернуться. На дальние же едут на телегах всей семьёй разом, кроме стариков и старух. Берут с собой всё, что может потребоваться для работы, готовки еды на кострах и ночлега в поле. По приезде на место лошадей распрягут, свяжут им передние ноги верёвочными путами и отпустят на вольный выпас; бивак, вроде солдатского, разобьют; подтележья затенят домоткаными ковриками – отдохнуть днём в тенёчке, кваску в холодке испить; шалаши соорудят для ночёвок и будут обретаться так вот, пока не свезут последний воз сена на усадьбу.
Да, трудная сенокосная пора, но радостная – на сердце легко, благостно. Оттого, должно быть, и пелись песни, что изливались из душ людей, возвращавшихся вечерами с покоса домой, – уставших, но полных безмолвной любви к щедрой отчей земле.
В голодовку
Из-за