Эпизоды народной жизни начала XX века. Анатолий Демин
Читать онлайн книгу.
девочки, никогда прежде не знавшей брани, перехватило горло, и она лишь глядела в ответ глазами, полными слёз, и кивала своей русоволосой головкой.
– А раз поняла, уноси всё обратно!
Вышла Дуня из кабинета ни жива ни мертва, с чайными приборами на подносе в подрагивающих руках. Споткнулась, да спасибо Мефодию, что стоял за дверью, – вовремя поддержал, не дал упасть!
– Что случилось, Дуняша, чем озлила хозяина? – спросил её казак.
Поведала она дяде Мефодию, как могла, про чай и пенку.
Выслушал камердинер-телохранитель сбивчивый рассказ и потихоньку сказал:
– Ты, дочка, успокойся, неча слёзы из-за пустого лить. Ты вот что, ты вдругорядь, коль пенки-то не будет, так перед дверью плюнь в чай, а потом уж и заходи в кабинет.
Через четверть часа кухарка вновь заварку приготовила, в хозяйские чашки наливать стала и, как положено, второй рукой одновременно добавлять в них свежего кипятку, а подавальщица Евдокия тут же рядышком стоит, за кухаркиной работой наблюдает. Глядит – пеночка вроде как вскипает в чашках. «Вот и слава Богу, – думает, – барин доволен будет». Ну снова, значит, поставила кухарка на поднос чашки с чаем и всё прочее, что полагается.
– Неси, – говорит.
Взяла Дуня в руки поднос с волнением, едва ли не большим, чем в прошлый раз, хотя причины опасаться не было – пеночка-то пузырится весело, но не успела сделать и нескольких шагов, как пузырьки стали быстро лопаться и все исчезли без следа, а дверь в кабинет уже перед ней! Взглянула растерянно на Мефодия, а тот ей подмигивает: давай, мол, не бойся, делай, как поучал.
Вздохнула глубоко подавальщица и плюнула в обе чашки. Камердинер открыл дверь, и она снова, перешагнув порог, произнесла:
– Извольте пить чай, барин.
На сей раз Леонтий Аркадьевич чаем с пенкой остался вполне довольный.
Смотрины
Дуне исполнилось семнадцать. Вот и ещё одна, четвёртая, дочка Кузьмы и Александры Стефановых в пору вошла – заневестилась. На вечерние гулянья деревенской молодёжи – вечёрки – зачастила Дуняша, да всё больше с соседским сынком Прохором на пару. Напевшись и наплясавшись вволю, далеко уж за полночь вместе и возвращались. Понимали Дуняшины родители: не просто дочь-то с Прохором дружатся, не иначе, в симпатиях они друг к другу. Что ж, понять-то девку можно было. Прохор был парнем из себя видным – высоким, широкоплечим и лицом пригожим, и можно было бы дочку выдать за него, да только взрастили его зажиточные соседи баловнем и лодырем, каких мало. Нет, не годился Прохор, по его беспутству, в мужья Евдокие. А вот когда на Медовый Спас приехал со сватами к Стефановым на сговор старинный приятель главы семейства Игнат Ильич Миронов, живший в ближнем селе Большие Озёрки и вознамерившийся женить своего младшего двадцатилетнего сына Василия, сомнения к Кузьме Никитичу вовсе не явились. Василия, как и обоих его родных братьев и двух сестёр, Игнат Ильич растил в строгости – с младых ногтей приучал к работам