Бейкер-стрит и окрестности. Светозар Чернов
Читать онлайн книгу.
тумана создавали на лондонских улицах, они служили источником множества вполне реальных проблем. Во-первых, туманам всегда сопутствовало полное прекращение движения городского транспорта. Если бы Холмс с Уотсоном дольше смотрели на Бейкер-стрит, окутанную гороховым туманом, они бы увидели, как пробираются по улице омнибусы, предшествуемые специальными провожатыми с факелами или фонарями в руках. Конной железной дороги на Бейкер-стрит не было, но в Лондоне это был единственный, помимо омнибусов, вид транспорта, рисковавший выходить на маршруты. Наемные кэбы в такую погоду были беспомощны, поскольку кэбменам нужно было самим искать путь во мгле и никто в этом деле не помогал им. В таких случаях самым быстрым и надежным средством передвижения становилась подземка. Однако самой большой проблемой была угроза для здоровья. В течение одной туманной недели 1880 года от респираторных заболеваний умерло на 600 человек больше, чем в обычные недели без тумана. В 1878 году сотни голов крупного рогатого скота погибли от удушья на сельскохозяйственной выставке в пригороде Лондона Излингтон, и еще больше было прирезано из «гуманных соображений».
«Я был в Лондоне в светлое, по-тамошнему, время, так что несколько раз видел красный диск солнца, однако и при мне туман несколько раз мешал находить дорогу на улицах, – вспоминал Лев Тихомиров. – А лондонцы говорят, что когда наступает настоящий туман, то на улицах не видно экипажей и на тротуаре человек пропадает из виду уже в двух шагах».
Натаниэль Готорн в своих «Английских тетрадях» за 1859 год описывал довольно легкий лондонский смог так:
«В то утро, когда настало время вставать, был только лишь слабый отблеск дневного света, и у нас на столе за завтраком, почти в десять часов, стояли свечи. Снаружи был плотный, тусклый туман, заволокший все настолько, что мы едва могли видеть противоположную сторону улицы. В одиннадцать часов я вышел в самую середину этого тумана, который в тот миг казался несколько более смешанным с дневным светом; ибо, казалось, происходят непрерывные изменения в плотности этой тусклой среды, которая меняется так сильно, что вот сейчас вы можете видеть не дальше своей руки, а мгновение спустя вы можете видеть, как кэб выскакивает из сумрака в двадцати ярдах от вас…
Я пошел домой через Холборн; туман был более плотен, чем когда-либо – очень черен, действительно более похожий на квинтэссенцию грязи, чем на что-нибудь еще; призрак грязи, одушевленная сущность грязи, отошедшей в мир иной… Добравшись до дома, я обнаружил, что туман распространился по гостиной, хотя как он мог проникнуть в нее – тайна. Начиная с сумерек, однако, атмосфера снова ясна».
Настоящие туманы, – утверждал известный английский журналист Джордж Сала, – «были туманами, осязаемыми на ощупь, так что вы могли… закупорить их в бутылку для дальнейшего осмотра». Автор «Живописных зарисовок Лондона» Томас Миллер говорил, что в тумане человек чувствовал себя оказавшимся «в растворе желтого горохового пудинга, достаточно густого как раз для того, чтобы проходить через него, не будучи совершенно