Фейсбук с привкусом Лубянки. Ян Станкевич
Читать онлайн книгу.
с тем ситуация выглядит до ужаса абсурдной: ведь со стороны же видно, что не власти арестовывают или задерживают ни в чем не виновного парня! Это какие-то гопники напали на него. Так чего же вы стоите рядом молча и недвижимо, господа-товарищи, участники акции? Почему не бросаетесь на выручку? Вы же только что смотрели друг на друга с гордостью за свое единство и смелость. Где же единство? Где смелость?
Переодетые в гражданское омоновцы практически безо всякого сопротивления со стороны иных участников арестовывают человек пятьдесят-сто – и вся остальная толпа уже бежит, спасая свои задницы. Были избитые – те, кто вдруг рьяно пытался сопротивляться, получал невесть откуда взявшейся дубинкой по разным частям тела. Но в сводках того времени, в официальной информации от властей не было описано ни одного случая нанесения какого-либо вреда омоновцу! И здесь нужно верить этой правде. Потому что, если бы вдруг случай был – государственная пропагандистская машина преподнесла бы его как дикое варварство толпы.
Толпа разбежалась.
Толпа не попыталась защитить своих.
Почему так получилось?
Только потому, что на площади выходила именно толпа. А в толпе нет своих и чужих, потому что в толпе каждый сам по себе. У толпы есть свои законы поведения: она может стать в какой-то момент яростной и злой, идти, сметая все на своем пути. Но так же легко толпа предается унынию, страху, панике – любому чувству, которое совсем не трудно у нее вызвать.
Вот она стояла, толпа, мнящая себя организаций. Но вот из нее хватают одного человека, бьют, тащат по тротуару, бросают в автозак… Вот хватают из толпы другого и третьего. Все, в толпе поселился страх. Потому что этой толпе, этим нескольким тысячам самых разных людей показали, что может случиться с каждым из них. Но одновременно вот в чем фокус: может случиться с каждым, но случится далеко не со всеми! Случится с одним из сотни, с двадцатью из тысячи.
Сто случайных человек собрались разом у памятника на какой-то площади города. И вы – среди них. И вдруг вы узнаете, вы реально понимаете, что сейчас из этой тысячи двадцать человек будут избиты, арестованы, оштрафованы, потом – уволены с работы.
Вы бы хотели быть в этой двадцатке?
Толпа жаждет справедливости. И вот если бы над абсолютно всеми нависла угроза быть избитыми, если бы каждый ощущал неизбежность страшного конца – это бы из толпы сделало нечто цельное и единое. Но толпа понимала, что у девятисот восьмидесяти человек из тысячи был шанс избежать участи арестанта. И теперь каждый стремился попасть в это число. Чтобы была чиста совесть – вот, в акции поучаствовал, но чтобы этим вечером смотреть фотографии протеста на каком-нибудь оппозиционном сайте, сидя у себя дома в уютном кресле. А не лежать на жестких нарах в тюремной камере.
«Молчаливые акции» протеста в Беларуси показали, что на самом деле социальная сеть не сможет никогда выступить организующем центром для большой группы людей, настолько большой, чтобы осуществить революцию. Минск показал, что революция