Художнику помимо его искусства не нужна никакая религия. Другими словами, искусство и есть религия для человека, которому в голову приходят прекрасные идеи и который выражает их другим людям наилучшим образом, как только может. Религия – это эмоциональное возбуждение, посредством которого верующий возвышается до состояния духовного величия и на какое-то время оказывается в атмосфере покоя, мира и любви. Все нормальные люди тоскуют по таким периодам.

      Бог в нас самих.

      Религия не сводится к Богу, церкви, святому делу и т. п. Все они только аксессуары. Источник религиозной озабоченности в самом человеке или, скорее, в его неприятии самого себя. Преданность религиозной идее есть обратная сторона самоотрицания. Один лишь человек является религиозным животным, потому что, как указывал Монтень, «это болезнь, которой страдает только человек и ни одно другое существо, – ненавидеть и презирать самого себя».

      Это в природе человека – подвергать сомнению одного бога за другим, одну видимость за другой или, скорее, один призрак за другим, всегда стремясь к истине воображения, которая вовсе не то же самое, что истина видимости.

      Когда мы пытаемся добросовестно поверить в материализм, в реальность исключительно физическую, мы как бы предлагаем себе самим отступить в сторону; мы отрекаемся от той самой реальности, в которой существуем сами и в которой содержится все, что нам дорого, – реальности эмоций, совести, памяти, стремлений и восприятий.

      Независимо от того, верую я или нет, христианин я или нет, я исполню свою роль в коллективном возведении собора.

      Желание помолиться есть само по себе уже молитва. Бог не вправе требовать от нас большего.

      Я – старый… пилигрим, странствующий по миру, чтобы учить единственной верной религии, которой является истина.

      Когда у меня возникает ужасная потребность в – употреблю это слово – религии, я ухожу из дома и пишу звезды.

      Все, что истинно во мне, – это Бог; все, что истинно в Боге, – это я. Таким образом, края пропасти между Богом и мною соединены мостом. Таким образом, зная Бога, мы обнаруживаем, что Царство Небесное – в нас самих.

      Верить в Бога – значит понимать, что не все сводится к фактам этого мира. Верить в Бога – значит понимать, что у этой жизни есть какой-то смысл.

      Меня вполне устраивает оставаться одним из многих христиан, которых не очень-то заботит доктрина Святой Троицы или историческая достоверность евангелий. И как ученый, и как религиозный человек я привык сомневаться. Наука интересна именно тем, что она полна нерешенных загадок, религия интересна по той же причине. Величайшая из нерешенных загадок – это таинство нашего существования как разумных существ в крошечном уголке огромной Вселенной.

      Религия в душе, а не в коленях.

      Вы утверждаете, что вы кальвинист. Я не кальвинист. Насколько мне известно, у меня своя собственная религия.

      Пантеизм – это эротически возбужденный атеизм. Деизм – это разбавленный теизм.

      Истинная религия есть поэзия души; у нее имеется обаяние, полезное для наших манер; она приносит нам как счастье, так и добродетель.

      Честный бог – самое благородное творение человека.

      Если тот, кто по самой своей сущности не может ни в чем нуждаться, предпочитает нуждаться в нас, то это потому, что нам необходимо, чтобы в нас нуждались.

      Душа способна расколоть небо надвое и увидеть в трещине сияющий Божий лик.