Русский характер. Татьяна Хамаганова
Читать онлайн книгу.
слово, скушно стало жить, – по-молодому приосанилась бабка Полина.
Старушки вошли в азарт и, перебивая друг дружку, шумно начали обсуждать, кто еще в состоянии ножками перебирать да песни распевать. К концу обсуждения загрустили: ушедших в мир иной оказалось многовато, даже не ожидали. Анатолий Афанасьевич взял в руки гармонь и после небольшого проигрыша запел тихим голосом:
– «Вечерний звон, вечерний звон, как много дум наводит он…»
А за окном неслышно опускались сумерки. Края лесистых гор золотил закат, обещая завтра ясное теплое утро и жаркий, знойный полдень. Бабушки притихли, внимая музыке. О чем они думали, что вспоминали?..
– «…И сколько нет теперь в живых, тогда веселых, молодых. И крепок их могильный сон, не слышен им вечерний звон», – пел Анатолий Афанасьевич. Когда он закончил песню, Полина, вздохнула:
– Всегда удивляюсь, как человек может сочинить такие душевные песни, где слова-то находит? Без божьей помощи такое не придумать, прям за сердце хватаеть.
– Оставайся, паря, у нас! На черта тебе твой дымный город с постылой женой? – стала уговаривать Павла. – Вот я к дочке в город съезжу, пробуду еле-еле денька три и возвернуся вся больная. Дышать нечем в четырех стенах-то, воздуху не хватат даже на улице. Они ж в говне живут! Уборные в квартирах, все дерьмо по трубам круговоротится! Откуда ж у них здоровье-то будет? Народят по одному ребенку и по поликлиникам да аптекам беспрестанно шастають, а мы по шесть-восемь ребятишков растили, не помню, чтоб кто-то с дитятком в больнице лежала.
– Всю красоту песни порушила ты, Павла, – расстроилась Полина, – очень надо было тебе про дерьмо вспоминать? Что у кого болит, тот про то и говорит. Пошли по домам, загостилися шибко. Христя, а тебе задание – не отпускай свово гостя, пущай хор для нас создаеть. А ты, Толя, не сумлевайси, все придем: и кривые, и косые, и хромые – все припрутси, увидишь. Шутка ли, хор возобновляетси, кто бы подумал! Начальству нашему мы обскажем, оно поддержит. Думаю, обязательно поддержит, а то не дай бог одна пьянь оккупирует деревню-то. Людям душу надо потеребить, послухать.
Был поздний вечер. Бабушка Христя притихла у себя на кровати за занавеской, а Анатолию не спалось. Он открыл окно и обмер. Над рекой висела полная луна. А на том берегу, над темной стеной леса, мерцали звезды. Анатолий, упершись руками в подоконник, высунулся наружу по пояс, поглядеть на небо. Мириады крупных ярких звезд будто опрокинулись на него. Протяни руку – они с хрустальным звоном тихо опустятся на ладонь. Воздух был напоен дурманом трав, черемухи и влажной прогретой земли. Хорошо… И захотелось жить, жить именно в этой деревне, под этой луной, с этими добрыми людьми.
Христинья Ивановна за завтраком снова стала уговаривать его остаться. Она любила мужа Афоню всю свою жизнь, другой любви не знала, потому Толя, от крови и плоти его, был ближе и теплее, чем ее девки. Так, неожиданно для себя, Анатолий Афанасьевич Чуркин превратился в деревенского жителя. Съездил в город, уволился с работы, удивив всех, как-никак в областной филармонии