96

      ВипперР.Ю. Указ. соч. Стр. 200. Интересно здесь отметить то, что сам князь Боэмунд Тарентский ничуть не верил в «помощь» «Святого копья», которое якобы нашли люди его соперника, графа Сен-Жилля. Об этом, например, сообщает хронист Рауль Каэнский, тоже сомневавшийся в подлинности «Святого копья». В своей Хронике Рауль рассказывает, что князь Боэмунд откровенно высмеял проделку противника. На одном из советов «он произнес целую речь, в которой скрупулезно разобрал обстоятельства обнаружения копья и не оставил камня на камне от провансальской версии. Боэмунд шаг за шагом восстановил все детали благочестивого спектакля, поставленного Сен-Жиллем, и вскрыл абсурдность пущенной им в ход священной легенды о чуде. Боэмунд назвал ее «прекрасной выдумкой». Такой же выдумкой в его глазах было и явление апостола Андрея Пьеру Бартелеми, и все, что затем потрясло бедняка-провансальца. «О, деревенская глупость! О, мужицкое легковерие!» – будто бы воскликнул в совете князь Тарентский. Причем Рауль Каэнский, рассказывая этот эпизод, не довольствуется выяснением подноготной чуда. Он идет дальше и показывает, для чего именно графу Тулузскому понадобилось прибегнуть к благочестивому обману. Граф хотел извлечь определенные материальные и морально-политические выгоды из своей выдумки. После победы над Кербогой Раймунд и его окружение, и до этого упорно твердившее о заслугах провансальцев в обнаружении «Святого копья», а следовательно, в упрочнении Антиохии за крестоносцами, еще настойчивее стали уверять, что именно графу Сен-Жиллю «должна быть приписана слава этого триумфа – во время битвы под клич провансальцев копье несли впереди войска». Иначе говоря, выдумка со «Святым копьем» родилась, с точки зрения Рауля Каэнского, ради того, чтобы обосновать притязания провансальского вождя на Антиохию. И «графа поддерживали некоторые из князей, которых он улестил или связал вассальными узами». Боэмунд, со своей стороны, будучи также убежден, что победа над Кербогой дарована крестоносцам Всевышним, выразил, однако, возмущение тем, что провансальцы, прибегая к оскорбительной для воинства лжи, «приписывают своему куску железа нашу победу». «Пусть жадный граф приписывает ее своему копью, пусть поступает так и глупый народ. Мы же победили и будем побеждать впредь, – горделиво заявил князь Тарентский, – именем Господа Бога Иисуса Христа». См. Заборов М.А. Крестоносцы на Востоке. Стр. 94–95.