– Вер-рно, – донеслось из кустов. – Вс-сё вер-рно. Вс-сё вс-с-сё.

      Раскаты и свист незнакомого голоса напугали Лику больше самой фразы.

      Что это?!

      –Глом проглемел? Фетел плосфистел?

      Лика, хоть и была большой и скоро в школу пойдет, но все же забывала в минуты волнения все звуки произносить правильно. Особенно, когда восхищалась чем-то или чего-то боялась. А сейчас было всё вместе.

      Она взглянула вверх. Облака вихрились, как пенки в кипящем варенье…только серые и невкусные.

      Но детей «не загоняют», и няни не слышно. А уж Ирина Львовна в курсе всего – даже дождичка в четверг.

      Лике страшно стало. Но не за себя. Она переживала за родителей. Ей-то что: она с няней, а вот родители —одни. Ее любимые «папочки-мамочки» в полном одиночестве уехали в Город за продуктами, в то время как в небе уже начинали собираться темные тучи.

      Чтобы заглушить тревогу, Лика с самого утра играла с друзьями. Игра в «Бастинду» отвлекала больше всего. Больше, чем в прятки или вышибалы. И даже больше, чем в «Цыпленок жареный», когда приходилось дергаться, будто тебя поджаривают на чугунной сковороде.

      С ближайшей кучи песка невидимая рука ветра собрала верхний слой и швырнула Лике в лицо.

      Глаза защекотало так, словно наелась конфет с фундуком.

      «Нет, не Бастинда это хулиганит, —подумала Лика. – А кое-кто похуже».

      Но неужели есть что-то и позлее этой колдуньи? И почему взрослые не зовут домой?

      Здесь, на даче, есть дурная привычка: чуть что – детей «загонять». Как телят.

      На это никто не обижается. Кому охота идти в «стойло», когда игра в разгаре?!

      Но именно сейчас Лике не хуже любого теленка захотелось оказаться вблизи папы и мамы. Особенно – папы! И это непростое совпадение!

      Снова какой-то звук из-за куста чертополоха…Девочка прислушалась и на всякий пожарный сказала:

      – Игорек! Я вижу тебя, Летучий Обезьян!

      Лика притворялась. Никого-то она не видела.

      – Может, мне кажется? – подумала она и прошептала самое страшное признание в мире: – Наверно вот что: я просто трусиха…

      Тут уж глаза и вовсе заслезились «на всю улицу».

      Лика зажмурилась, замигала, бросилась прочь. Выскочила на пригорок, растирая лицо ладонями и потом еще долго металась.

      И всё время слышался странный звук. Как будто кто-то еще не выбрал, то ли ему смеяться, то ли рычать, то ли стонать как от боли. И это страшнее всего.

      Лика взяла себя в руки. Точнее, не всю себя, а только голову. Так что уши оказались закрыты ладошками. Мысли снова стали разумными.

      Конечно, это был Пуш. Сбежал из дому и теперь всех пугает, особенно ее, Лику. Он ведь ничего толком не умеет. Даже мяукать по-человечески только вчера научился. А до того все «пи» да «пи», словно мышка. Он и есть с мышку. Если бы ему попалась взрослая мышь, то они долго б думали, кто кого есть будет.

      –Брысь! Здесь опасно! Много страшных мышек! – на всякий случай крикнула Лика и уставилась на подозрительный лопух, листья которого шевельнулись.

      Они тут же застыли как-то неестественно. И котенок не отозвался.

      Да вот заброшенный сад. Конечно, он здесь спрятался. Лика отогнула доску в заборе. Процарапав ногу о гвоздик, пролезла внутрь огороженной делянки и застряла в колючках.

      – Ай-ай!

      Прикрыв лицо руками, она бросилась, не глядя, вперед, лишь бы только миновать заросли крапивы. Открыла глаза –и оказалась на прогалине, со всех сторон окруженной яблонями.

      Она впилась зубками в самое подрумяненное яблоко и сморщилась.

      – Они кислые, зубки испортишь! Оскомину набьешь! – крикнула она невидимому Пушу, подражая строгой Ирине Львовне. Взглянула вверх – и между яблоками увидела то, что заставило медленно опуститься на траву и два раза ущипнуть себе коленку.

      – Ой-ой! Больно-то как!

      Раз больно, значит не сон. Вскочив, Лика выбежала на аллею и, приложив ладошку к глазам, уставилась в небо над лесом. Нет, она не ошиблась: из показавшейся из-за леса тучи, как из дырявого лукошка…сыпались киндер-сюрпризы!..

      Не узнать их было невозможно. Тем более девочке, обож-жающей шоколад!

      Лика, не помня себя и забыв про дырку в заборе, перелезла обратно, завернула за угол – и застыла…