Охотники за сокровищами. Нацистские воры, хранители памятников и крупнейшая в истории операция по спасению мирового наследия. Брет Уиттер
Читать онлайн книгу.
отказ. Но в этот раз они даже не собирались подавать документы, хотели только задать несколько вопросов. В консульстве было не протолкнуться, и в этой суматохе Эттлингеров гоняли из кабинета в кабинет. Не очень-то понимая, что именно происходит, они отвечали на вопросы и заполняли какие-то формы. Потом вернулись домой – и через несколько дней получили письмо: им дали эмиграционную визу в Соединенные Штаты. Оказалось, что 28 апреля было последним днем, когда консульство США принимало заявки на эмиграцию. А непонятная бумажная волокита была связана с процедурой заполнения заявлений на визу. Наконец-то Эттлингеры могли уехать.
Но сначала Гарри предстояло отпраздновать бар-мицву. Церемонию назначили на январь 1939 года, прямо перед отъездом. Все лето Гарри провел, изучая иврит и английский. К тому времени в их доме остались одни голые стены: какие-то вещи Эттлингеры отправили друзьям и родственникам, а большую часть запаковали в ящики, чтобы везти в Америку. Евреям не разрешалось вывозить из страны деньги, но они все еще могли брать с собой личные вещи. К концу года их лишат и этого права.
В июле было решено сдвинуть бар-мицву Гарри на октябрь 1938 года. Воодушевленный аншлюсом Гитлер провозгласил, что если Судетская область (крошечная полоска земли, доставшаяся Чехословакии после раздела Австро-Венгрии в итоге Первой мировой войны) не будет присоединена к Германии, то он объявит Чехословакии войну. Война казалась не только неотвратимой, но и опасно близкой. Молитвы за мир в синагоге раздавались все чаще, в них было все больше отчаяния. В августе Эттлингеры перенесли бар-мицву на конец сентября – и соответственно приблизили дату отъезда еще на три недели.
В сентябре двенадцатилетний Гарри и его братья отправились на поезде в Брухзаль, чтобы напоследок повидаться с бабушкой и дедушкой Оппенгеймерами. Текстильное дело семьи прогорело, и старики собрались переезжать в соседний Баден-Баден. Ома (бабушка) приготовила мальчикам простой обед, а опа в последний раз показал им лучшие экземпляры своей художественной коллекции. Он был страстным коллекционером и, в меру финансовых возможностей, меценатом. Его собрание насчитывало около двух тысяч гравюр: в основном это были экслибрисы и работы малоизвестных немецких импрессионистов рубежа XIX и ХХ веков. Особенно опа Оппенгеймер гордился копией автопортрета Рембрандта, выполненной местным художником. Оригинал этой картины находился в музее Карлсруэ и был жемчужиной собрания. Раньше опа часто заходил в музей и любовался портретом, но в последний раз это было пять лет назад. А Гарри, живя в четырех кварталах от музея, никогда не видел оригинала – ведь в 1933 году евреям запретили посещать музеи.
Показав братьям гравюры, опа Оппенгеймер повернулся к глобусу.
– Вам, мальчики, предстоит стать американцами, – с грустью сказал он. – А вашими врагами будут… – Он повернул глобус, но палец его уткнулся не в Берлин, а в Токио: – Японцы.
Неделей позже, 24 сентября 1938 года, Гарри Эттлингер отметил