Следователь и Корнеев. Повести и рассказы. Николай Николаев
Читать онлайн книгу.
Торопить её не хотелось. Пусть, пусть женщина почувствует в полной мере свою значимость в этом следственном процессе. В какой-то момент я уже совсем было поверил, что в моём кабинете не милая женщина, а грубоватый мужчина. А, ну да! Это же Корнеев вечно толчётся где-то между книжным шкафом и дверями. Делает вид, что изучает кодексы, а на самом деле внимательно, очень внимательно слушает, что это тут про него рассказывают. Пока не раскрою убийство – не отстанет!
– Так вот, Иван Иванович! Ровно год назад Корнеев гостил у своей сестры на Уралмаше, отмечал 8 Марта. Вышел на лестничную площадку покурить и слышит: какая-то возня на нижнем этаже. Спускается и застаёт там своего малолетнего племянника. Какой-то молодой таджик раздевал парнишку прямо на ступеньках. Корнеев потом говорил – таджик увязался за мальчишкой, когда тот возвращался с улицы. Вот Корнеев и убил, как он считал, педофила. Просто забил насмерть!
Валентина смотрела на меня, предполагая увидеть реакцию возмущения. «Ну, и мерзкая же ты личность, Корнеев!» – подумал я. Мне показалось, что Корнеев, изучавший в это время корешки кодексов, выстроившихся за стеклянной дверкой книжного шкафа, тут же исчез, испарился. Так-то лучше! Для меня всё больше становилось очевидным, что я имею дело не с корыстным преступлением, когда жертву, в нашем случае Корнеева, выследили и убили, преследуя только одну цель – завладение деньгами. Обстоятельства личной жизни погибшего наводят на мысль, что мотивы убийства здесь могут быть не корыстными.
– Ногами и кулаками забил, – продолжала рассказывать Валентина. – Погибший таджик работал дворником в местном ЖЭУ. В прокуратуре, разумеется, возбудили уголовное дело. Но тут началась шумиха. Телевидение, газеты – одним словом, общественность – забили тревогу, дескать, не дают людям защитить своих детей от маньяков!
Похоже на правду, подумал я. Валентина, воодушевленная моим вниманием, продолжала:
– Но опера из Орджоникидзевского отдела уверены, что здесь было убийство. Про обиженного ребёнка Корнеев просто-напросто наплёл, чтобы вывернуться, уйти от ответственности. Понятно, он это сделал из ненависти к выходцам из Средней Азии. Негласно работа в отношении Корнеева, конечно, продолжилась. Но, думаю, не только операми. Видно, родственники этого молодого таджика тоже искали Корнеева – отомстить за своего!
Я смотрел на радостно возбужденную Валентину и думал, осмысливал оперативную информацию. Таджики – народ тихий и мирный. Всерьёз поверить в эту новую версию Валентины можно только с отчаяния, когда по делу совсем ничего нет. Но проверять надо. Я уже давно убедился на своих первых следственных ошибках: самое, казалось бы, нелепое предположение может превратиться со временем в единственно верное объяснение случившегося. Валентина по-свойски, не дождавшись, когда я сам догадаюсь это сделать, включила кофейник и стала разгуливать по кабинету. Она продолжала развивать свою мысль:
– Я уже