Гиллеспи и я. Джейн Харрис
Читать онлайн книгу.
«счастливый танец» был для него способом противостоять миру и показать, что в глубине души он вполне весел и жизнерадостен.
Вне всякого сомнения, Нед пригласил Педена, предполагая, что меня могут заинтересовать его картины. Только я поставила на пол корзину, как Нед, со свойственной ему щедростью, предложил сначала просмотреть альбом Уолтера. Отдельные работы Педена я уже видела на выставке, и они не вызвали у меня особенного восторга. Тем не менее, не желая перечить хозяину, я радостно согласилась и была вознаграждена довольным взглядом Неда.
– Картины Уолтера блестящи, – сказал он. – Без преувеличения я бы назвал его одним из наших лучших художников.
Разумеется, Педен и не думал возражать. Достав стопку акварелей, он принялся метать на стол по листку – небрежно, как будто не дорожил своей работой. Картины были написаны вполне профессионально, однако, как я и ожидала, в основном он изображал животных и птиц: коров, овец, уток, котят в корзинке, пони, голубей, детей со щенками и так далее. Конечно, кто-то должен рисовать домашний скот и тому подобное, но меня эта тема не слишком занимала. Мне стоило немалых усилий не отвернуться к полотнам Неда, расставленным у стен в дальнем углу. Несмотря на распахнутое настежь окошко в потолке, в каморке стоял спертый воздух. Освещение едва ли годилось для мастерской: окно было обращено скорее на север, чем на запад, и пропускало редкие тусклые лучи солнца. Скошенный потолок местами почти упирался в пол, и человеку обычного роста негде было развернуться. Наверняка Нед не раз врезался во что-нибудь головой.
– Пситтакус эритакус эритакус[2], – объявил Педен, швыряя на стол акварель с серым попугаем. – Исключительно умные птицы, родом из Африки, и – уверен, вы знаете, мисс Бакстер, – воспетые древними греками и римлянами за способность разговаривать, порой целыми фразами.
– Знаю, – кивнула я. – Скажите, пожалуйста, а о чем вам поведала эта великолепная птица?
– Вообще-то она молчала.
– Не проронила ни слова?
– Нет – владелец недавно сделал из нее чучело.
В знак того, что он ничуть не смущен неловким признанием, Педен заплясал на месте, жмурясь и упоенно улыбаясь.
– Невероятно! – воскликнула я. – В таком случае, сэр, позвольте вас поздравить – вы виртуозно вернули птицу к жизни. Если не ошибаюсь, благодаря вашей кисти у нее даже глаза заблестели.
Я улыбнулась Неду. Он радостно кивнул в ответ и указал на остальные акварели на столе.
– Какая из картин вам больше нравится?
– Они все одинаково хороши, – ответила я. – Уверена, любой ценитель портретов животных, желая потратить деньги, едва ли нашел бы что-то достойнее этих чудесных картин.
К счастью, оба они поняли, что я не намерена ничего покупать, и Педен с некоторой досадой стал собирать акварели со стола.
– Совершенно согласен, Гарриет, – кивнул Нед. – Когда-нибудь картины Уолтера будут на вес
Psittacus erithacus erithacus (лат.) – жако, или серый попугай.