Чистые сердца. Замба Шорван
Читать онлайн книгу.
мужчина лежал безмолвно. Его чистое белое лицо окропили капли дождя, и отцовские слезы, смыв налипшую сажу и кровь, а лицо старого пастуха, обыкновенно монолитное в своей решительности и уверенности, морщилось и искажалось, обливаясь горькими слезами. Но вдруг оно неестественно искривилось в ужасной гримасе. Он схватился за сердце двумя руками, словно пытаясь достать то, что тревожит его изнутри. Жгучие колющие боли в груди поразили человека. Его сердце словно сдавливалось в хищных орлиных лапах, а шею будто обвила огромная змея. Теперь не только слезы, но и пот проявились на лице пастуха и смешались с дождевой водой. Появившаяся тошнота и головокружение изнуряли его тело, а чувство страха и волнения одолевали с новой силой. Его кожа бледнела, а губы синели. Но все муки закончились сильным внутренним толчком, и его лицо застыло в немом полукрике.
Жизнь старого пастуха оборвалась – сердце его остановилось сразу после того, как разрушилась его душа. Сын и отец теперь уже лежали вместе, а их банхары, поскуливая, кружились вокруг их тел. Капли дождя смывали слёзы с лица старого пастуха и гарь с лица его сына, смывали разномастные следы на земле и смывали пыль, осевшую на всём, что хоть как-то возвышается над землей. Дождь смоет всё и, подобно раскаленному солнцу и холодной луне, станет границей, разделившей прошлое и будущее, вчера и завтра, то, что было до, и то, что случится после. Вспыхнула на миг молния, вырвавшаяся из темного неба, ярким и холодным белым светом она дошла до края земли и вновь была поглощена мраком. Жаркий пожар потушил неожиданный ливень. Томную жизнь прервала внезапная смерть.
Часть II
Дождь шел всю ночь, но на рассвете, перед выходом жаркого солнца, резко прекратился, а неукротимый ветер увел вдаль грозовые черные тучи. Солнечные блики разбивались о налитые капли росы на свисающих стебельках сухой степной травы, а в сером тучном небе вышла радуга, растянувшаяся на весь горизонт.
Тайшар проспал до самого обеда, заночевав в курятнике среди мертвых птиц; Харал выбрал своим ночлегом юрту старого пастуха, куда его никогда не впускали; Бурул пребывал в скорби, лежа рядом со своими хозяевами; Цухул же стоял рядом с Сананом у овечьего загона, поражаясь печальному итогу произошедшей кровавой волчьей резни. Всю землю в загоне залило кровью. Повсюду валялись лохмотья мяса, куски шерсти и туши растерзанных овец. Черный банхар прервал тишину:
– Ты всё видел?
– Я всё слышал, и это было ужасно.
Братья продолжили стоять у загона, покрытого гарью, рассматривая обезображенные выпотрошенные овечьи тушки с заскорузлой, из-за засохшей на солнцепеке, крови. Их шкуры отдавали смрадом смерти. Банхары пытались осознать ужасающий характер волчьей дикой свирепости в кровавой сече.
Часть III
Старый пастух не всегда был нелюдимым и замкнутым отшельником. Когда-то давно у него была любящая жена, но её забрала оспа, прокатившаяся по всей степи страшной эпидемией, а