Ну как же себя не обожать?!. Петр Мельников
Читать онлайн книгу.
нельзя ли поконкретнее? Как-нибудь без Кащея Бессмертного.
– Ах, да. Старухи любят болтать. Это я к тому, что сокровище это от слова сокрыть. И Кащей пользовался сундуком, хотя и бессмысленно. Вот и моё сокровище сокрыто в сундуке, как у Кащея, но не на дубе, что глупо, а в квартире, что тоже не гениально.
– Как, в обычной квартире?
– В кладовке хрущёвской пятиэтажки. А до этого в захламлённом чулане коммуналки. Вы первый человек, которому я это рассказываю.
– А вы подумали, стоит ли рассказывать незнакомому?
– Когда-то надо рассказать. И лучше незнакомому. Две металлических коробки. В таких прежде упаковывали печенье, галеты. В семье все, включая мужа, были уверены, что это кремированные останки.
– Господи, чьи?
– Мне удалось внушить родственникам, что родители и дядя погибли от «испанки» в восемнадцатом году. На крышке три номера с пометкой «Московскiй крематорiй». Ниже штампы, ещё до перехода на новую орфографию: «Осторожно. Человѣеческiе останки. Легко распыляется». Всё это завёрнуто в грязноватую тряпку и присыпано тальком. Сначала хотела зубным порошком, но у того отдушки.
– Могло бы сойти за мощи.
– Могло, но тогда к мощам относились настороженно. Неважно. Сорок пять лет пролежали в сундуке, никто и крышку не приподнял. Просили, умоляли от них избавиться, даже грозились выбросить, но не решились. Я постоянно повторяла, что тот, кто эти останки выбросит, сам попадёт в крематорий, добавится ещё одна коробка, место есть.
– Неужели поверили?
Просто привыкли к моей блажи. Внуков били по рукам, если те подходили близко к сундуку. Правнук и тот, слава те господи, боится открыть дверь кладовки. Так приучили. Будто бы там не порошок, а всё ещё покойники. У меня была дежурная страшилка. Говорила, что костные останки покрылись плесенью, сплошная зараза.
– И что в этих коробках, если позволите спросить?
– Часть фамильной коллекции ювелирных изделий. Собрана в Париже незадолго до Французской революции российским поверенным в делах при Женевской Республике. Моим прапрадедом. Говорили, что он был знаком с Жан-Жаком Руссо.
– Невелика честь. Дрянь, с отвратительным был характерцем. Предавал друзей, даже без надобности.
– Согласна. Особенно тех, кто больше для него сделал.
– Я был в его доме в Женеве. Неприятное впечатление. Будто хозяин всё ещё поблизости. Мрачно всматривается в посетителей, выискивает кому сделать пакость.
Мне страсть как хотелось уточнить фамилию поверенного и выяснить, не сделал ли Руссо какую-нибудь пакость и ему, что вполне было в духе Гражданина Женевы. Но это могло показаться неделикатным, будто я собираюсь её проверять. Тем временем дама спросила:
– Позволите закурить? Мой возраст показывает, что это не так уж пагубно сказалось на здоровье.
– Курите, конечно. Я сам курю и такого же мнения о противотабачной истерике. Как во что-нибудь вцепятся, особенно любительницы учить других, жди беды.
Мы оба с удовольствием закурили.
– Вот у нас уже нашлось что-то общее, – заключила моя